Цена Веры

Хейс Роберт

"Старый ублюдок хотел сохранить твою красоту, Джез. Не хотел трахать девчонку, которую изуродовал".

Джез по-прежнему ненавидела свои шрамы. Она не знала точно почему, но ненавидела саму мысль о том, что люди на них смотрят. Нечасто она чувствовала застенчивость, но когда люди смотрели на неё, по коже бежали мурашки. Впрочем, нынче она сама старалась привлечь к себе внимание. Джез обнажала руки, чтобы дать людям возможность посмотреть, показать им, что она прошла через такой ад, какой им и не снился, и осталась живой.

Магистрату Хидео Рурину дозволили обратиться к императрице. Это был суровый мужчина с ястребиным лицом и длинной подковой волос на голове. Этот чиновник отвечал за вопросы торговли между Драконьей империей и свободным городом Ларкосом, который во всём известном мире считался самым большим и прибыльным городом. Когда чиновник принялся перечислять какие-то последние торговые соглашения, Джез не могла не отметить, что императрица то и дело бросает взгляды в сторону Дрейка Моррасса.

Джез и сама прекрасно помнила, как в этом возрасте была очарована мужчиной старше себя, и вовсе не своим старым учителем – об этом факте Юрий узнал и немедленно из ревности принял меры. В качестве ученицы Мастера Клинка Джеззет занималась сексом с тех самых пор, как её продали. У Юрия не было сомнений на тему её возраста, желания или даже о понимании секса юной девочкой. Он использовал её тело, когда только ему этого хотелось, и даже не трудился оправдываться – хотя с возрастом Джеззет решила, что это плата за её обучение.

Неподалёку, в городе под названием Труридж, был другой мужчина старше неё, хоть он и выглядел едва ли не мальчишкой. У него были грязные волосы, которые постоянно спадали на лицо, и носил он замаранную одежду, из-за чего выглядел бедняком, хотя определённо им не был. Джеззет регулярно отправляли в Труридж – на рынок, в магазин, или украсть что-нибудь в рамках своего обучения. Юноша всегда был там, всегда пил кислое вино и смотрел на окружающий мир.

"Тогда он казался таким загадочным и опасным", – вспомнила она с улыбкой.

Когда Джез наконец собралась с мужеством, чтобы поговорить с ним, она узнала, что звали его Том, хотя она так и не выяснила, чем он занимался. Довольно скоро они впервые потрахались, и целую неделю занимались этим ежедневно. Хоть Джеззет была и моложе Тома, но смогла научить его кое-чему. Она почти убедила себя, что они влюблены. А потом всё узнал Юрий.

Он был не из тех, кто злился, или, во всяком случае, не показывал этого. С горькой улыбкой Джеззет вспоминала, как умоляла старого учителя не делать ничего Тому, но всё без толку. Юрий пошёл в Труридж и отыскал его. После этого юный любовник Джеззет не заговаривал с ней, даже не узнавал её – просто игнорировал и уходил прочь всякий раз, как она пыталась привлечь его внимание.

"Так и не узнала, что старый ублюдок сказал Тому, но чем бы это ни было, отпугнул он его знатно".

Мысли о старых любовных победах неизбежно привели Джез к мыслям о Танкуиле, а с ними пришла и тупая боль в груди, которую она отказывалась признавать. Ясно было, что значит эта боль, и чем она вызвана: Джез скучала по арбитру. Скучала по нему, как скучала бы по части себя. Последние слова друг другу они прокричали – бессмысленная ссора, которая не принесла ничего никому из них.

"Он всегда будет ставить на первое место свою чёртову Инквизицию, и ты этого никогда не поймёшь, Джез. Лучше покончить со всем сейчас, пока всё не зашло ещё дальше". Очередная горькая мысль, и Джез знала, что никогда её не воплотит – всё уже зашло слишком далеко. У неё хватило бы смелости встать перед сотней вооружённых солдат, но она знала, что её смелости не хватит, чтобы бросить Танкуила.

– Джеззет, – голос императрицы вывел Джез из задумчивости. Она поняла, не на шутку встревожившись, что весь двор, включая гигантскую зубастую ящерицу, смотрит на неё. – Не могла бы ты остаться и немного поговорить?

Джез улыбнулась и склонила голову.

– С удовольствием, императрица.

– Остальные покиньте нас, – сказала императрица тоном, который не оставлял возможности сомневаться в её приказе.

Некоторые чиновники уничижительно бубнили в адрес Джез, поднимаясь на ноги и шаркая прочь со двора. Хидео Рурин пристально уставился на неё, вздёрнув свой клювоподобный нос – но он не стал бы ничего говорить в присутствии императрицы. Этот чиновник был одним из тех, кто сильнее всего возражал против присутствия Джез при дворе, и уже потерял своего первенца из-за мнения, не понравившегося императрице. Он и не пытался скрывать, что винит Джез в казни своего сына.

Ни Драконий герольд, ни Драконьи рыцари не сдвинулись с места – они останутся и будут защищать свою императрицу на случай, если что-нибудь произойдёт. Маленькая императрица не находилась под усиленной охраной лишь когда была в небе со своим драконом – в это время она была вне досягаемости даже самого опытного убийцы.

Дрейк Моррасс подождал, пока последний чиновник не выйдет из помещения, и тогда поднялся. Он в несколько лёгких шагов пересёк расстояние до помоста, храбро забрался на него, наклонился и прошептал что-то императрице на ухо. Маленькая женщина хихикнула, поцеловала Дрейка и взмахом отослала его прочь. Пиратский капитан изобразил ленивый поклон, более уместный в Сарте, чем в Драконьей империи, и важно направился в сторону выхода, подмигнув на ходу Джеззет. Она фыркнула и покачала головой, но он не обратил на неё внимания, прошёл мимо, высоко подняв голову и стуча каблуками по отполированной поверхности каменного пола.

Как только дверь закрылась за Дрейком, императрица поднялась на ноги. Она бросилась к Джеззет и взмахом показала ей встать.

– Поднимайся, поднимайся, прошу тебя, – сказала юная женщина с широкой улыбкой, и взяла Джез за руку, собираясь поднять её. – Они уже все ушли, и нет нужды в этом формализме.

Джез поднялась на ноги. Они с императрицей были почти одного роста, но Джеззет была тощей и мускулистой, а та – стройной и грациозной. Она казалась слишком хрупкой, чтобы ездить на драконе, не говоря уже о самом большом драконе из всех, но Джез видела это своими собственными глазами. Но всё же её сильно радовал тот факт, что она может сломать императрицу Драконьей империи, как веточку.

Матриарх на помосте издала низкий рык. Драконья императрица остановилась и повернулась к своей драконихе, немного склонив голову вбок, а потом обернулась к Джеззет.

– Она чувствует от тебя угрозу, – сказала императрица с девчачьей улыбкой. – Ты собираешься причинить мне вред, Джеззет Вель'юрн?

"Осторожнее, Джез. Помни, что говорила Катерина. Правда может быть твоим щитом, но если правды слишком много, то она может стать твоей петлёй".

– Никогда, императрица, – сказала Джез, умиротворяюще поднимая руки. – Я просто думала, какая вы сегодня хрупкая. И меня изумляло, как вы можете ездить на этой твари.

И снова дракониха издала рык, но зверюга сидела на задних лапах и вроде не собиралась бросаться вперёд и есть Джеззет, хоть ей это и ничего не стоило. Однажды Джез видела, как матриарх перекусила лошадь пополам. Лишь змеи, жившие глубоко в морях, могли сделать нечто подобное и, в отличие от драконов, их Джез никогда не видела.

– Ей не нравится, когда её называют тварью, – посоветовала императрица.

Джеззет посмотрела на матриарха и поклонилась.

– Я извиняюсь.

– Я сказала ей, что она, должно быть, ошиблась, – продолжала императрица, взяв Джез за руку и направляясь к балкону. – Но она сказала, что почувствовала что-то от тебя, возможно агрессию.