Цена вздоха
Шрифт:
— Колдунья? — Удивляется мальчик. — А ты, разве, не волшебница?
Айва улыбается по-доброму, ласково, но эту редкую улыбку все равно не видно за серой тканью.
— Запомни, мальчишка, — шепчет она на ухо, приблизившись, — каждая женщина волшебница, если только захочет. А теперь идем.
Держа мальчика за плечо, Айва так и уводит его вглубь города, к торговой улице, где уже вовсю шумят торговцы, рабочие, купцы и слуги. Притворяясь старухой, она подталкивает Алешу вперед, а сама идет следом, держа мальчика за плечо, и внимательно осматривается, ища глазами постоялый двор, среди
Трактиры, лавки и другие городские постройки почти все расположились дальше, за торговой улицей, заставленной палатками. Не доходя до палаток и торговцев, где уже толпится люд, Айве удается заметить только захудалую конюшню и полуразваленный двор, огражденный небольшим деревянным забором из массивных палок. Зато, сразу удается понять, что именно здесь и принимают гостей, предлагая ночлег и дешевые харчи всем, кто способен за них заплатить.
«Еда и ночлег» — гласит непритязательная, деревянная табличка, согнутая дождями и временем, и Айва сразу подталкивает Алешу в сторону постоялого двора.
— Иди, найди внутри хозяина и узнай, сколько он берет за ночлег. — Велит она мальчику.
Алеша не спорит, кивает, оборачивается назад к постоялому двору и идет вперед уверенно, без волнения и страха, которые должен бы испытывать четырнадцатилетний мальчишка, готовясь впервые самостоятельно заговорить с посторонними людьми.
Айва только наблюдает. Она хмурится, глядит на то, как вдруг начинают дрожать черные отростки на спине мальчика, но не сдвигается с места. Колдунья легким взмахом руки отправляет ветер подслушивать, а сама остается ждать, предоставляя Алеше возможность самому разобраться с нетрудной задачей.
Внутри мальчика встречают голые, деревянные полы и стены, широкая деревянная полка, за которой стоит мужчина в жирном фартуке, четыре стола и десяток стульев. От одного взгляда на постоялый двор изнутри уже достаточно, чтобы понять, что дела у хозяина идут плохо, и только Алеша из всех, кто бы мог сюда забрести, осматривается так, будто попал в княжеские хоромы. Хотя, его удивление и интерес не по-детски быстро исчезают, а хозяин, оглядев бедно одетого мальчика, сердито хмурит брови, поднимаясь с деревянного стула.
— Пшел отсюда, попрошайка! Еды не дам. — Сердится мужчина.
Алеша игнорирует его слова и шагает навстречу.
— Сколько берешь за ночлег? — Повторяет он ровно то, что потребовала колдунья, не добавив от себя ни слова.
— Чего? — Улыбается хозяин.
Мальчик спокойно повторяет свою просьбу, но трактирщик снова взглядывает сердито.
— Cтолько, что тебе не по карману, оборванец. А теперь пшел вон отсюда!
Алеша спокойно взглядывает на свою одежду, не выказывает обиды, не сердится, а лишь разворачивается к выходу и почти успевает выйти за порог, но останавливается. Встав в дверном проеме, он поднимает глаза и видит колдунью, прикинувшуюся старушкой, а после взгляда на нее разворачивается и на пару шагов подступает к хозяину двора.
— Не понял меня, что ли?! — Тут же грубо возмущается мужчина в грязном фартуке.
Алеша снова не обращает на него внимания.
— Мне велено узнать, сколько берешь за ночлег. — Говорит мальчик спокойным голосом.
Он смотрит уверенно, без страха, говорит без волнения, и это даже заставляет хозяина двора насторожиться.
— Велено? — Переспрашивает мужчина уже без грубостей и крика. — А, так тебя купец послал какой?
Мальчик спокойно глядит в его лицо, но хозяин всматривается и молчит, пытаясь угадать, не собираются ли его надуть.
— Передать, чтобы шли отсюда? — Спокойно интересуется Алеша.
Хозяин двора, выпрямляет спину, хмурится, расправляет плечи, а потом замахивается и ударяет Алешу по плечу, рассмеиваясь.
— Ха-ха! Пять медяков! Ну, или полсребреника. — Говорит он.
Алеша же разворачивается и выходит, не изобразив ни испуга, ни удивления — ничего, а вскоре он уже передает слова хозяина колдунье.
— Пять медяков, или полсребреника. — Повторяет мальчик безразличным тоном слова хозяина.
— Ладно. Идем за мной.
Голос Айвы становится не очень радостным. Еще утром он звучал иначе, но теперь потускнел, остыл и похолодел. Впрочем, мальчику остается только гадать, да и особенного интереса он не испытывает, а затем оглядывается и замечает, что все вокруг стало чуть более серым, чем вчера. Алеша хмурится, задумчиво оглядываясь, а колдунья, притворившись старушкой и держа мальчика за плечо, толкает его вперед, осматриваясь по сторонам и занимаясь своими делами.
Торговая улица так плотно заставлена палатками, что на небольшом ее участке с трудом можно протолкнуться через огромное количество народа. Впрочем, трудно удивиться, если знать, что здесь собралась чуть ли не половина города. Женщины, торговцы, купцы, рабочие, идущие к трактиру или уже ползущие от него пьяницы, толпясь, создают впечатление, будто город намного больше, чем он есть на самом деле.
Дальше, в конце улицы, виднеются боярские хоромы, расположенные на окраине, прямо на вершине неровной, центральной улицы, и когда Айва с мальчиком подбираются ближе, Алеша тут же начинает разглядывать богатые палаты, еще даже не зная, кто может жить в таких больших хоромах.
Одно лишь крыльцо у княжеских палат уже заставляет мальчика открыть от удивления рот. Ровные, аккуратные ступени поднимаются на высоту пояса, возвышаясь над землей, их ограждают деревянные перила с резным узором, покрытые красной и золотой красками, высокие, створчатые двери расписаны кружевным узором и ярко разукрашены, а в бревенчатых стенах огромного дома мерцают на дневном свету настоящие, стеклянные окна с распахнутыми ставнями.
Алеша застывает и даже открывает рот от удивления, но колдунья быстро это замечает, и тащит мальчика в сторону, пока он не привлек к себе внимания.
— Хватит таращиться. — Ругает колдунья.
И приходится слушаться. Кроме того, забот еще полно, и Алеша сам об этом догадывается, разве что не может самостоятельно придумать, что делать и только ждет указаний колдуньи. Айва лишь велит держаться рядом, а сама готовится вновь пробудить силу, чтобы раздобыть немного денег.
Впрочем, колдунья не бросается сразу же воплощать свою затею. Долго она высматривает жертву среди прохожих и, увидев купца, бросившего паре бедняков несколько сломанных грошей, колдунья живо приценивается к толстому мешку у него на поясе.