Цена вздоха
Шрифт:
— Это что же мне теперь, — говорит она печальным голосом, хотя и с сердитым выражением, — что же, просто бросить о них думать? Да ты чего….
— Я не говорил тебе забыть о них. — Вновь перебивает старик. — Но если с тобой что случится….
Женщина не перебивает, слушает внимательно и еще несколько мгновений всматривается в затылок старика, ожидая, что он закончит фразу, но волшебник намерено этого не делает.
— Погляди на меня. — Вдруг заговаривает старик вновь, подождав немного. — Мне отсюда уже не выбраться, но ты должна уходить, пока ведьма
Женщина продолжает молчать. Она даже не шевелится какое-то время, и старик не сразу догадывается, что так просто смог напугать незнакомку больше, чем собирался.
— Иди же, скорей. — Говорит волшебник громче, стараясь расшевелить женщину.
И тогда женщина, помявшись, опускает серп, начинает кивать, отступает на шаг, а затем поворачивается, но застывает.
Она уже ничего не успевает сделать, даже просто вскрикнуть. Волшебник, отвернувшись, слышит, как позади раздается странный звук, короткий рык, а после жуткий, пугающий хруст сломанных костей, но громкий, отчетливый и потому ужасающий.
Старик тут же поворачивает голову, все еще оставаясь сидеть и не двигая больше ни одним мускулом. И хотя он не может заглянуть за спину, но даже и так видит, как валится на землю обезглавленное тело старушки, заливая полянку вокруг быстро натекающей кровью, а за телом женщины остается стоять громадный зверь, сжимающий челюсти и ломающий пастью кости сломанного черепа.
Пораженный. Волшебник даже так это понимает, видя зверя лишь краем глаз. Половина морды неестественно большого волка раздулась, клыки торчат из-под губы в разные стороны, и мерзкая, ядовитая вонь постепенно вытесняет остальные запахи.
Зверь начинает рычать, оскал становится шире, раздается грозный рык, и зверь пригибает голову, собираясь рвануть вперед. Жуткий звук издает он, готовясь наброситься на следующую жертву. Рык совсем не похож на тот, который издают деревенские собаки, пусть даже самые злые из них. Его рычание будто бы рождается в глубине тела, а просачиваясь через сжатые зубы, становится грозным еще больше, и так жутко гремит, что кажется, будто даже кривые, торчащие в разные стороны клыки, от этого звука начинают дрожать.
Волшебник остается спокоен даже в такой миг, и вместо того, чтобы хоть подвинуться, он начинает оглядываться по сторонам, с подозрительностью осматривая ту часть окружающего пейзажа, которая состоит из деревьев и кустов и до которой способен дотянуться его взгляд.
— Не стоит тебе этого…. — Начинает старик.
Зверь не слушает, не терпит, когда волшебник закончит и наговорится, он снова начинает рычать, и теперь еще злее, готовясь в следующее мгновение растерзать жертву, он срывается с места и бросается вперед, но волшебник даже сейчас не реагирует, лишь смотрит из-за плеча, но не собирается пошевелиться.
Зверь разевает пасть, продолжая рычать. Бросившись вперед, он мгновенно, одним прыжком добирается до тонкой линии из камешков, окружающей старика, и еще только касается лапами земли, не успевает ничего понять, рвется вперед, чтобы вонзить клыки в шею волшебника, как земля под его ногами вдруг проваливается. Всего мгновение, всего касание, как почва исчезает из-под волчьих лап, внезапно обращаясь чернотой бездонного подземелья, а старик так и продолжает смотреть за спину на зверя, пораженного колдовской чумой проклятого леса, пока тот не проваливается вниз, в разверзнувшуюся вмиг яму.
Старик, взглянув на труп несчастной старухи, вздыхает и начинает бормотать, и вскоре дыра в земле опять зарастает почвой и травой, а волшебник, освободив уста, снова начинает с подозрением всматриваться в окружающие кусты, но сколько он ни ждет, никто больше не появляется из леса.
Не зная о том, что происходит с волшебником, колдунья в то же самое время никак не может нарадоваться чистой прохладе влажного, осеннего запаха. Ветер стремительно уносит колдунью вместе с мальчиком все дальше от проклятого леса, и Айва долго не может нарадоваться долгожданной радости полета.
В нескольких аршинах над землей, Алеша едва может что-то разглядеть. С удивлением он обнаруживает, что земля внизу проплывает так стремительно, что глаза сразу начинают болеть, как только попытаешься всматриваться и различать детали.
Вдали медленно движутся кусочки леса, а впереди бескрайнее поле. Сквозь шум ветра, закладывающего уши, иногда слышится звонкий смех колдуньи, и Айва даже не оглядывается на мальчика, все не уставая радоваться и время от времени громко и довольно хохотать. А Алеша, прижимаясь к колдунье, с опаской глядит вниз, предвкушая долгую и беспокойную ночь, и при всем желании не избавляясь от назойливого страха.
Когда наступает утро, старик как раз заканчивает ритуал. До сих пор он не перестает оглядываться, все дожидаясь, когда покажется новый зверь. Впрочем, никто не собирается беспокоить волшебника, и ему приходится отвлечься от волнений, чтобы закончить начатое.
После долгих ожиданий и скучного труда, просидев все время неподвижно, растратив много сил, волшебник напрягается снова, чтобы закончить работу. Вдруг, камни в яме перед ним начинают шевелиться. Вскоре, будто из воды, из ямы, забитой камнями, поднимается заметная, изменившая цвет и ставшая темно-красной, фигурка. Лишь тогда старик позволяет себе выдохнуть, расслабиться и, наконец, пошевелиться, чтобы забрать готовый амулет, изготовленный из собранных им трав, подготовленных Алешей.
Заготовка из глины, на которую старик убил почти целый день, теперь уже становится ненужной. Аккуратно сдавив ее между ладоней, волшебник заставляет разломиться слой пересохшей и отвердевшей глины, и в его руке остается лишь маленький, темно-фиолетовый камешек странной формы.
Старик присматривается с недоумением, хмурится, словно увидел что-то неожиданное. Амулет не напоминает своей формой ничего особенного. Скорее, он похож на слепок, получившийся случайно, на кусок слипшейся грязи.