Цена желания
Шрифт:
– Ну, Штирлиц! – покачала головой Марина, намыливая руки. После мороза вода казалась теплой, приятной. – Так ты специально меня заманила?
– Ты давно не заходила, согласись. Неужели я напрягла тебя?
– Нет, нет. Просто у меня никогда не было от тебя секретов. И на этот раз – еще не о чем рассказывать. Разве только, я точно поняла, что у него нет плохих намерений, и он своеобразно ухаживает за мной. – Марина подсела к столу. – Зовут его Тимур. Да, именно тот Тимур, который месяц назад напугал меня до смерти.
– А теперь?
– Я стала смотреть на него другими глазами, – покраснела Марина. – Не знаю, что чувствую, но мне нравится, что он рядом.
– Давно пора открыть список своих любовных приключений, – заметила Алиса. Подруга махнула рукой. – Ты не отмахивайся. Войдешь во вкус и тогда поймешь, что не все определяет красота, одежда. Главное, что излучает сама женщина. Потоки магического притяжения, мимо которого мужчины пройти не в силах.
– Ты говоришь, как умудренная опытом мадам.
– Не буду набивать себе цену, но кое-что об этом мне давно известно.
Марина только открыла рот, чтобы по-свойски спросить: «Не со времен ли встреч с Кириллом?» – но что-то остановило ее. Алиса заметила это.
– Ты хочешь что-то спросить, Маришка?
– Ага, когда кормить будешь – я умираю от голода, – выкрутилась та, но подруга подозрительно посмотрела на нее. – Соловья баснями не кормят, вот.
Они проболтали еще несколько часов. Уже был съеден ужин, выпит ароматный чай с халвой, а разговор плавно переходил от одной темы на другую. Звук открываемой двери означал возвращение родителей. Алиса подняла голову на настенные часы – было одиннадцать часов. Время пролетело незаметно. Зингеры-старшие обрадовались Марине. Ей тоже, как всегда, было невероятно приятно сознавать, что двери этого дома гостеприимно раскрыты для нее.
– Однако время позднее. Мы совсем заговорились с Лялькой. Мне пора, – улыбаясь, Марина вышла их кухни в просторную ярко освещенную прихожую. – Спасибо за ужин. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, милая, заходи почаще. Мы всегда тебе рады, – заботливо поправив высокий ворот Маринкиного свитера, сказала Софья Львовна. Быстрым взглядом она окинула девушку с головы до ног. Покачала головой: наверняка мерзнет, бедняжка, но, кажется, ее это мало тревожит. К тому же в глазах Марины появился незамеченный ранее озорной блеск, а губы сами расплываются в довольную, спокойную улыбку. Женщина не сдержалась, чтобы не отметить: – Хорошо выглядишь, необычно. Наверняка есть причина.
– Да что вы, тетя Соня, какая причина… – краснея, произнесла Марина и многозначительно посмотрела на Алису.
– Перестаньте смущать человека, – заступилась та за подругу. – До завтра. Утром у меня первая пара. Захочешь, заходи, вместе поедем до метро.
Марина кивнула и благодарно чмокнула Алису в щеку. Ощущая необычайный прилив сил, эмоций, она с удовольствием впорхнула в свою квартиру и, не переодеваясь, с разбегу прыгнула на диван. Он неприятно заскрипел, словно обижаясь, что с ним поступили грубо. Марина улыбнулась звукам, ранее раздражавшим ее. Свернувшись калачиком, она закрыла глаза.
Спать не хотелось, в голове проносились одна за другой мысли о том, что жизнь ее меняется, что настают светлые, полные праздников времена. Что она, наконец, сможет почувствовать на себе заботу и внимание не только Алисы и ее родителей, а и человека, совершенно чужого. Чужого вначале, а потом, кто знает, может именно он станет для нее самым близким и дорогим. Марина удивилась тому, как изменились ее взгляды на Тимура, на его присутствие рядом. И Алиса так обрадовалась тому, что у подруги появляется возможность окунуться в мир собственных переживаний, событий. Они разворачивались медленно, но эта неторопливость нравилась Марине.
Прошел Новый год. Под бой курантов она стояла вместе с Зингерами в их большой гостиной, украшенной елкой, блестящим дождиком, держа бокал с искрящимся шампанским, и загадывала желания. Их оказалось не так много, и пришлось даже повторить некоторые, для верности. С последним ударом курантов все радостно зашумели, раздался звон хрустальных бокалов, и на душе у Марины стало необычайно легко, как никогда раньше. Вообще за последнее время она часто ловила себя на мысли, что с нею происходят приятные превращения. Наверное, само ожидание счастья, любви делало девушку более открытой, милой, привлекательной.
Марина перестала кривиться, глядя на свое отражение в зеркале, походка ее перестала быть тяжелой, она с удовольствием укладывала отросшие ниже плеч волосы в замысловатые прически. Алиса подарила ей лак для волос и теперь чуть не каждый день Марина экспериментировала с новыми прическами. Софья Львовна говорила, что у нее явные способности к парикмахерскому искусству.
– Набирайся опыта – летом не только мы, но и твои однокурсники сможем оценить твое мастерство, – подстегивала подругу Алиса.
Марина только загадочно улыбалась. Ведь делала она это только для одного человека, а он, замечая в девушке перемены, не спешил менять свой стиль поведения. Тимур продолжал провожать ее после занятий. Теперь они шли рядом, постоянно разговаривая о совершенно абстрактных вещах – ничего личного. Несколько раз они гуляли по заснеженному скверу в центре города, и тогда Тимур был молчаливее обычного. Марина ловила на себе его внимательный, изучающий взгляд и чувствовала, как сильно начинает стучать сердце, сбиваться дыхание. Малейшие проявления знаков внимания с его стороны казались ей необычайными, будь то небольшая шоколадка, подаренная им, или маленький горшочек с фиалкой, который он старательно прятал под курткой и недавно вручил уже у подъезда Маринкиного дома.
– Поставь на кухне и всякий раз, когда посмотришь на него, – вспоминай обо мне, – передавая в озябшие руки девушки цветок, сказал Тимур.
– Спасибо. – Марина благодарно улыбалась. – Это так необычно.
– Я не люблю дарить букеты – это мертвые цветы, лишенные жизни из-за своей природной красоты. Надеюсь, ты согласишься со мной.
– Конечно, спасибо. – Она чуть не расплакалась от волны нежности. – Это первое живое существо, которое появится в моей квартире после смерти мамы. Я буду заботиться о нем, обязательно буду.