Ценой потери
Шрифт:
— Стэнли здесь не был, — сказал Куэрри.
— Был или не был, не все ли равно. Вот прицепились! Жара, черт ее подери! Почему вентилятора нет? Если этот тип действительно врач, пусть кладет меня в хорошую больницу.
— Вам наша больница, пожалуй, не понравится, — сказал Куэрри. — Она у нас для больных лепрой.
— Тогда я останусь здесь.
— Баржа завтра уходит обратно в Люк.
Паркинсон сказал:
— Я не понимаю, что он говорит, этот ваш доктор. Можно ему довериться? Он хороший врач?
— Да, хороший.
— Но ведь они правды никогда не скажут. Мой старик так и умер в полной уверенности, что у него язва двенадцатиперстной кишки.
— Вы не умираете. У вас легкий приступ малярии, только и всего. Самое худшее позади. Если бы вы прошлись до миссии пешком, для нас всех это было бы гораздо проще. Впрочем, может, вы хотите вернуться в Люк?
— Если я за что взялся, — последовал туманный ответ, — то доведу дело до конца. — Он вытер шею пальцами. — Ноги у меня как кисель, — сказал он. — Наверно, фунтов тридцать потерял. Боюсь, не отразилось бы на сердце.
— Ничего не попишешь, — сказал Куэрри доктору. — Придется тащить его.
— Пойду посмотрю, что тут можно сделать, — сказал Колэн и вышел из каюты. Когда они остались одни, Паркинсон спросил:
— Вы умеете обращаться с фотоаппаратом?
— Конечно.
— И с блицлампой?
— Да.
Он сказал:
— Тогда я вас попрошу — окажите мне любезность, Щелкните несколько снимков, когда меня будут переносить на берег. И постарайтесь, чтобы вышло с настроением. Ну, знаете как? Со всех сторон черные лица — сострадают, беспокоятся.
— С чего бы им беспокоиться?
— Это можно великолепно инсценировать, — сказал Паркинсон. — А беспокоиться им будет о чем — вдруг уронят? Тамвсе равно не разберутся.
— Зачем вам эти снимки?
— Такие вещи всегда пользуются успехом. Фотография не врет — во всяком случае, так принято думать. А знаете, с тех пор как вы вошли в каюту и я снова могу говорить по-английски, мне стало гораздо легче. И потею меньше, правда? Хотя голова… — Он осторожно повернул голову на подушке и снова застонал. — Ну, ладно. Если б у меня не было этой малярии, пришлось бы ее, пожалуй, выдумать. Прелестный штрих.
— А вы бы поменьше говорили.
— Как я рад, что это плавание кончилось, черт бы его подрал.
— А зачем вы сюда приехали?
— Вы знаете такого — Куэрри? — сказал Паркинсон.
Он с трудом перевернулся на бок. Огонек свечи заблестел в капельках и разводах пота на его лице, так что оно стало похоже на разъезженную дорогу после сильного дождя. Куэрри знал наверняка, что он никогда раньше не видел этого человека, но ему вспомнилось, как доктор Колэн сказал: «Большой мир к нам пожаловал».
— Зачем вам понадобился Куэрри? — спросил он.
— А вот понадобился. Такая моя работа, черт бы ее подрал, — ответил Паркинсон. Он снова застонал. — Это вам не игрушечки, к черту-дьяволу. А вы правду мне говорите про врача? Не скрываете, что он сказал?
— Нет.
— Сердце меня беспокоит. За неделю похудеть на тридцать фунтов! «О ты, моя тугая плоть» [32] , как бы тебе на самом деле не сгинуть. Рассказать вам по секрету? Разудалый Паркинсон частенько так боится смерти — просто сил нет!
32
О ты, моя тугая плоть… — Шекспир, «Гамлет» (акт I, сцена 2). В переводе М. Лозинского эта строка звучит так: «О, если б этот плотный сгусток мяса…»
— Кто вы такой? — спросил Куэрри.
Но этот человек раздраженно отвернулся от него и с полным безразличием закрыл глаза. Через минуту он снова заснул.
Он все еще спал, когда его вынесли с баржи, завернутого в брезент, точно тело, которое надлежит предать морской пучине. Чтобы поднять такую тяжесть, понадобилось шесть человек, и они мешали друг другу, а на подъеме в гору один из них споткнулся и упал. Куэрри успел вовремя подхватить тяжелую ношу. Голова спящего ударила его в грудь, и ночной воздух отравило благоухание бриллиантина. Куэрри не привык таскать тяжести, и к тому времени, когда они поднялись на самый верх откоса, где их встретил отец Тома с фонарем, он весь покрылся потом и еле переводил дыхание. Его сменил африканец, а он пошел сзади рядом с отцом Тома. Отец Тома сказал:
— Зачем вы это? Ведь тяжесть какая! Да еще в жару! В вашем возрасте такие порывы не рекомендуются. Кто он такой?
— Не знаю. Чужой, не здешний.
Отец Тома сказал:
— Возможно, что истинную цену человеку и узнаешь по его порывам.
Из темноты на них надвигался огонек настоятельской сигары.
— Здесь порывистость не в почете, — со злобой продолжал отец Тома. — Кирпич, известка, ежемесячные платежи по счетам — вот о чем мы думаем. Да! Только не о самаритянине на дороге в Иерихон [33] .
33
Только не о самаритянине на дороге в Иерихон. — Имеется в виду евангельская притча о жителе Самарийской земли, который, в отличие от других, равнодушно проходивших мимо, оказал помощь незнакомому путнику, пострадавшему от рук разбойников (Лк. 10, 30–37).
— Я о нем тоже не думаю. Просто подсобил им немного, только и всего.
— Мы все должны учиться у вас, — сказал отец Тома, беря Куэрри за руку повыше локтя, точно дряхлого старца, которому нужна поддержка ученика.
Их догнал настоятель. Он сказал:
— Ума не приложу, куда мы его денем. Свободных комнат у нас нет.
— Давайте его ко мне. У меня хватит места на двоих, — сказал отец Тома и сжал Куэрри локоть, точно говоря: «Вот хоть один внял вашему уроку. Я не такой, как братья мои».
Глава третья
1
Перед доктором Колэном лежала карточка с контурами человеческого тела. Рисунок сделал он сам, карточки были заказаны в Люке, так как у него уже не осталось ни малейшей надежды получить что-нибудь подходящее из Европы. Они слишком дешево стоили, вот в чем была вся беда. Такие заказы тончайшей пылью сыпались сквозь финансовое сито, которое просеивало его просьбы о присылке тех или иных материалов. В министерских низах не было чиновников, облеченных властью разрешить расход в каких-нибудь шестьсот франков, и у тамошних служащих не хватало мужества обеспокоить тех, кто старше чином, столь мизерным требованием. Теперь, когда доктору приходилось пользоваться этими карточками, несовершенство собственных рисунков раздражало его. Он провел пальцами по спине пациента и нащупал у него под левой лопаткой новый очаг уплотнения. Потом заштриховал это место на карточке и позвал: