Центумвир
Шрифт:
Annotation
Алена всегда отличалась умением распознавать границу, заступ за которую потребует в уплату то, чем она платить не готова. Это умение долгое время позволяло ей ловко лавировать между путаницей ходов в сложных играх, при этом всем не терять себя и наслаждаться.
Только правила внезапно изменились, игры стали гораздо сложнее и опаснее, легкая путаница превратилась в невероятно липкую паутину, границы и вовсе стерлись без следа, а к списку того, чем она платить не готова, добавилась часть, которая окончательно разрушила понимание мира и происходящего в нем.
Центумвир
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Александра Лимова
Глава 1
Рабочий день плавно подошел к завершению.
Когда последний сотрудник покинул офис, Илья откинулся в кресле своего кабинета и расслабил узел галстука, постукивая пальцами правой руки по подлокотнику, с легким прищуром глядя на стакан с виски, стоящий перед ним на столе. Он ждал. И его вечерние визитеры не преминули в очередной раз подтвердить свою пунктуальность. Их было трое. Двое из них, немолодые солидные мужчины, постучались в дверь его кабинета, и, явно с издевкой дождавшись позволения Ильи войти, перешагнули порог его кабинета. Вслед за ними вошел третий. Среднего роста, коренастый молодой человек.
Оба, и лысеющий грузный мужчина с черными глазками-буравчиками на одутловатом лице и худой, невысокий человек с лицом хорька и повадками неуловимо схожими с этим зверьком; одновременно, будто их учили синхронности, опустились в удобные кресла перед широким рабочим столом Ильи, спокойно глядящего на посетителей, уже который месяц насилующих ему нервную систему, подаривших головные боли и склонность к нехорошим мыслям и решениям. Третий, тот самый молодой, не посмотрев на Илью, прошел правее от стола и опустился в кресло, с пристальным интересом разглядывая его кабинет, так, как это делает человек, осматривающий то, что вскоре будет принадлежать ему.
– Ну, что, господин Еремеев, – негромко произнес похожий на хорька мужчина, с нажимом посмотревший на бокал Ильи, который остался совершенно равнодушным к намеку угостить их коллекционным алкоголем. – Ты все еще не пришел к единственно правильному решению?
Илья, выпив виски, невесело усмехнулся и не ответил. Перевел взгляд на широкое в пол окно, за которым шумный город уже принимал объятия прохладной осенней ночи.
Тучный мужчина, с легкой неприязнью глядящий в ровный профиль Ильи, грустно вздохнул. Привстав на кресле, потянулся вперед и почти взял его бокал, когда Илья, все так же глядя в окно быстро и точно перехватил кисть, тянущуюся к его бокалу и крепко ее сжал.
– Ох, ладно, отпусти. – Низко прогудел поморщившийся мужчина, безвольно пошевелив пальцами, и когда хват Ильи ослаб, опустился обратно в кресло, скучающе обронив, – что ж ты такой жадный, сынок? Не слыхал, что жадность с фраерами творит? – перевел взгляд на пришедшего с ними молодого человека и спросил, – а ты слыхал, Олег?
– Да, – с насмешкой отозвался тот. – Вот как Еремеев упрямиться перестанет или его жадность сгубит, на его грабли точно не наступлю.
Илья прицокнул языком и едва заметно покачал головой, как всякий человек, который очень устал от одних и тех же разговоров, пусть и звучащих каждый раз с изменённой формулировкой, но неизменной сутью. Перевел взгляд от окна на одутловатое лицо гостя перед ним и только открыл рот, как приватная обстановка была нарушена новыми посетителями.
Множеством.
Остались у входной двери только двое. Один высокий, худощавый шатен, немного склонив голову, скользнул взглядом по Олегу, а потом, широко и недобро улыбнулся сидящим перед столом Ильи людям; и второй, подтянутый, широкоплечий мужчина, с бутылкой дорогого алкоголя в руке. Распахнув не застёгнутое пальто, он присел на широкий подлокотник дивана рядом с входною дверью и внимательно посмотрел на неожиданно закашлявшегося тучного визитера Ильи.
– Да мы попали в самый разгар вечеринки, – негромко произнес протяжный, с хрипотцой голос шатена. Он, оглянувшись на мужчину, глотнувшего черный ром, дождался его кивка, взял стул у окна, вклинил его спинкой вперед между креслами напротив Ильи и, оседлав стул, скрестил на спинке руки, с живым интересом перевел взгляд с одного своего соседа на другого. – Обожаю такие вечеринки. Это вообще мое любимое шоу из девяностых – рэкетиры прессуют коммерса. Мы на кульминацию пришли или успели на начало? – Невежливо пихнул локтем угрюмо молчащего тучного и с тихим песнопением угрозы в насмешливом тоне, произнес, – чего ты так быстро трещишь, Астраханов, ни слова разобрать не могу. Давай тоже самое, но медленно и с расстановкой. – Так и не дождавшись ответа от твердо сжавшего челюсть и недовольно на него глядящего Астраханова, шатен повернулся к своему хмурому соседу, склонил голову и с нехорошей улыбкой произнес, – ничего не понял из словесного поноса Андрея Станиславовича, может, ты подсобишь, Борь?
Борис, с плохо скрываемой неприязнью посмотрел на мужчину, все так же сидящего на подлокотнике, вытянувшего и скрестившего длинные ноги, откинувшись спиной на стену и следящего за происходящим сквозь ресницы.
– Чего ты на мое начальство с мольбой пялишься без моего письменного согласия? – спросил шатен, получив от Бориса взгляд, которым обычно смотрят на осточертевшую незатыкающуюся дворнягу, и этим развеселил его еще больше. – Не надо, я ревную. Я страшный собственник, надо признать. Это только мое начальство и его никому кроме меня умолять нельзя. И нервы ему делать тоже никому нельзя. Даже мне, не то что вам двоим. Смекаешь, Борь?
Борис отвел взгляд, сжав губы. Шатен, кратко и тихо рассмеявшись, посмотрел на Илью, отпившего виски и анализирующе глядящего на своих напряженных визитеров.
– Чем занимаешься? – вполне дружелюбно поинтересовался шатен у Ильи.
– Букмекерство. – Илья скользнул быстрым оценивающим взглядом по мужчине на подлокотнике дивана, с непроницаемым лицом глядящего ему в глаза.
– Топовое направление, – задумчиво произнес шатен. – Успешно?
– Как видишь, – усмехнулся Илья, кивнув на людей перед своим столом.
Мужчина на диване едва слышно хмыкнул и совсем иным тоном, чем у его подчиненного, в ожидании повернувшего голову в профиль, без дерзости, спокойной и деловой интонацией, поинтересовался:
– Давно прессуют?
– Никто его не… – подал сердитый голос Борис, резко повернувшись к сидящему на подлокотнике, но его перебили.
– Уймись. – Шатен выстрелил рукой, стиснув подбородок Бориса, рывком повернув к себе его заостренное, худощавое лицо и стиснул его подбородок сильнее, до боли. – На этот раз китайское предупреждение.