Центумвир
Шрифт:
– Зачем он тебе нужен? – скинув сапоги, подобрала под себя ноги, с интересом глядя на него.
– Если от него проблемы.
– Потому что проблем от него нет. У меня. – Затемнил экран планшета и вместе с ноутбоком отложил на край, придвигая к себе тарелку и ровно глядя на меня. – Он неплохо соображает, трудолюбив, исполнителен, ответственен и надежен. Его не волнует, какие отношения у него выстраиваются с коллегами и очень волнует то, что я думаю о его персоне. Здесь просто – работает с хорошим результатом, значит, он мне нужен, нет – на выход с вещами. Или без них. Смотря как косячнет. Иноземцев это знает, очень об этом переживает, потому за эти несколько лет я стал к нему лоялен и даже, не повершишь, слегка обеспокоен тем, что ему
– Ты к чему ведешь? – с напряжением спросила я, пристально глядя в спокойные серо-зеленые глаза.
– К тому, что я беспокоюсь о своем штате и микроклимате на их рабочих местах, потому что это может сказаться на результативности. Он работает на меня, поэтому я думаю о его благополучии, так что извини, но через три дня после прилета, офис в вашем городе он будет возглавлять один по факту и как только закончится вывод тебя из учредителей, еще и официально.
– Илья явно не согласится, – ядовито оповестила, стремясь подавить желание воткнуть ему вилку в глаз. А потом в жопу.
– Верно. Потому ты сама ему объяснишь, как сильно хочешь выйти из состава, и ему ничего не останется, как дать тебе добро и братское благословение. – Чинно разрезав стейк, отправил кусочек в рот и ровно посмотрел на меня.
– Это с какой радости я ему врать буду, Истомин? – вот эту самую вилку и воткну ему в жопу.
– Почему же врать, Еремеева? Я думаю, ты будешь полна энтузиазма и решимости, когда начнешь убеждать его.
Я задохнулась, ошарашенно глядя в его непроницаемое лицо и едва не вскочила с кресла. Он, не отводя взгляда от моих глаз, едва заметно отрицательно повел головой. Взгляд потемнел и придавил. Не сильно, не так тяжело как может, ведь это просто предупреждающе, что истерикам не место, когда идут серьезные разговоры, пусть и под тонким налетом иронии, но серьезность темы это ничуть не умаляет. И ее сейчас обсуждают двое адекватных деловых человека, а не брутальный самоуверенный самец и тупая истеричная бабенка. Почувствовала себя Лесей. Сглотнув, кивнула. Гнетущая тяжесть на дне серо-зеленых глаз рассеялась.
– Изучая работу вашей фирмы, я заметил кое-что интересное: ощутимо разнится прибыль между первыми двумя кварталами в текущем году. Изучив подробнее, понял, что это обособлено проведением рекламной компании. Это сделано очень интересным способом, с учетом всех ограничений для БК в этом отношении, да и средства, что были затрачены, уж прости, позорно малые, однако эффект в виде такого масштабного прироста клиентской аудитории действительно впечатляет. – Ну да, я просто у другой шараги хитровыебанно клиентуру увела, посредством фальшивых акков беттеров контачилась с жирными клиентами и по-братски делилась секретиком, что в есть одна интересная шарага, где повышенные коэффициенты, так как они моложе и их основной вектор сейчас не прибыль, как у уже устоявшихся БК. То, что жирные клиенты подумали, что это значит, что выиграть проще, вообще не мои проблемы. Коэффициенты у нас действительно выше и не на прибыль сейчас вектор, в этом я ни разу не соврала, так еще умудриться надо, между прочим. – Я всегда говорил, что реклама на рынке это очень изощренное дело, в котором мало профессионалов. А когда реклама в определенном сегменте лимитирована, такие действия с такими результатами это искусство. И будет досадно, если я выпилю такого спеца из-за Иноземцева и не найду ему применение. – Взял папку и протянул мне. – Здесь мой новый проект. При грамотном поведении на всех этапах реализации, он будет весьма успешен. Штат подобран, за исключением кандидата на проведение рекламной кампании. Маркетинг, СММ, пиар кейс, реферальные программы и прочее… Мне нужен блестящий промоушен. Это официальный пакет документов. Изучи. – Я с сомнением взяла внушительную папку, пристально глядя в его спокойное лицо. – Подумай. Позже скажешь, что это такое на самом деле. – Улыбается
– Коэффициент? – разглядывая его пальцы и пытаясь подавить неуместную вообще мысль, что они длинные и сильные, у меня наверняка на заднице от них следы, и мысль эта перетекала в предположения того, что еще умеют эти пальцы.
– Окей. Сто тысяч баксов.
Я тут же забыла про сильные пальцы и предполагаемый спектр их талантов и уставилась на него, ощущая, как учащается пульс.
– Истомин, ты вынуждаешь меня отложить эти доки прямо сейчас, где мои деньги? – вопреки словам я только плотнее прижала папку к груди, понимая, что мне теперь пиздец как интересно, коли шесть лямов поставили, что я не откажусь. Истомин не дурак, он прекрасно знает, как заинтриговать. И кого он интригует.
– Еремеева, я понимаю, что ты тащишься по моей фамилии, но у меня и имя столь же прекрасное, попробуй его почаще употреблять, вдруг тоже во вкус войдешь, – подался вперед резко выхватывая мою руку, рефлекторно дернувшуюся, чтобы прижать папку к себе плотнее, и крепко сжал мою ладонь. – Все, пари заключено. Позади меня что-то типа спальни, можешь идти туда изучать. По некоторым реакциям вывел, что тебя тоже раздражает чье-то бессмысленное присутствие, когда ты в рабочем процессе. В этом мы с тобой полностью сходимся. Так что давай туда вали.
Я свалила, чтобы через час прийти назад с бешено бьющимся сердцем, взять бутыль вина, ручку и чистые листы. Потому что сквозь заумные формулировки и полную дичь в папке, начало проступать то, от чего действительно сложно отказаться.
Лежа на двуспальной кровати и пялясь в потолок, я пыталась переварить и поверить. Осушила бутылку до половины, верить стало легче и вместе с тем наступило отчетливое понимание, что нахер шесть лимонов. Я бы не отказалась, да я бы заплатила сама хуеву тучу, лишь бы меня взяли в этот проект!.. В итоге меня вырубило и мне снилось, будто я иду ко дну в Марианской впадине. Причем не страшно и не умирая, а наоборот с диким удовольствием, ибо не каждому такая возможность выпадает, не каждый видит это изнутри, знает об этом…
Меня разбудили перед посадкой. Душ, плотный завтрак, и пока шли на снижение, я снова сидела перед Истоминым, зарывшимся в бумаги, и разбирала дальше.
Лондон встретил промозглым утром. Кортеж из нескольких автомобилей вез нас к северной части Лондона, в отель. Было ощущение внутреннего раздрая, потому что здесь я никогда не была, этот город магнитил взгляд, призывал внутреннего эстета, гарантируя насытить его до отвала, несмотря на не слишком ясный день, но то, что было у меня в руках полностью занимало мысли, внимание, разум.
Яр, сидящий рядом со мной на заднем сидении автомобиля и дымящий в окно, смотрел на мой профиль. Уже довольно долго. Это бы раздражало, но мой мозг был постоянно слишком занят охуеванием извлекаемой информации, пометками в исписанных листах, сверкой с инфой из интернета, анализом и выводами; и то что на меня пялятся, мне, в общем-то впервые не мешало, я там в Марианскую впадину со скоростью межконтинентальной баллистической ракеты неслась, мне некогда было.
И он забрал у меня бумаги.
– А ну отдай сейчас же, блядь! – не успев осознать что и кому говорю, яростно рявкнула я, рванув за папкой к рассмеявшемуся Яру, выдыхающему дым в сторону и с иронией глядя на меня, рефлекторно перепугано стиснувшую рот ладонями, в ожидании удара тяжести, уставившуюся на него. Но наказания за эмоциональный порыв не последовало, значит можно наглеть дальше, – отдай, Яр, я не дочитала. Да я даже до половины еще не дошла!
И остановилась, замечая выражение его глаз. Хищный блеск, переливы иронии с удовлетворением, довольство и загорающуюся алчность.