Цепная реакция
Шрифт:
Вообще-то, участок у Ищенко был относительно спокойный. Поселок состоял из полутора десятков окруженных глухими заборами коттеджей, обитатели которых привыкли решать свои проблемы собственными, годами проверенными методами и без участия властей. Поэтому «представители Главка» своими визитами не баловали ни их самих, ни их участкового. Сегодняшний день стал неприятным исключением, а потому майор суетился сверх меры, стараясь при этом говорить как можно меньше и дышать в сторону.
После традиционного обмена приветствиями Никифоров указал
– Вот здесь… Спрятался, сволочь, и не открывает.
– А кого он замочил? – задал вопрос Алексей Быков, привычным жестом опуская на глаза маску.
– Компаньона. Тот у него через суд долю в бизнесе хотел отжать, а этот делиться не привык. Сорок один – ем один.
– Санкция есть?
– Возьмем – будет.
– Узнаю милый моему сердцу уголовный розыск, – усмехнулся Леха. – Утром деньги – вечером стулья… А ты уверен, что он дома?
– Там, – уверенно кивнул Юрий. – Вчера с ним созванивались, просили подъехать. Договорились на десять утра. Не приехал… Стали снова звонить – мобильник отключен. В офисе тоже не знают, где директор. Мы – сюда! На звонки и стук никто не отзывается, но внутри явно движуха идет. И тень в окне пару раз мелькнула. Ну, я предупредил, что дом окружен, и что мы спецназ вызываем.
– А кем окружен-то?
– Во дворе два практиканта из школы милиции. Да там все равно бежать некуда.
– Интересное строеньице… – задумчиво пробормотал Репин таким тоном, каким о заснеженных горных вершинах вещают не художники, а альпинисты. – Английский стиль. Мой дом – моя крепость.
– Может, дымовуху в форточку метнем? – предложил Быков. – Сам выскочит, блин, без всякого штурма.
– Какая форточка? – возразил Репин. – Везде стеклопакеты. И потом, там все равно комнат больше, чем у меня дымовых шашек… Нет, войдем через дверь, как полагается воспитанным людям. – Живописец повернулся к участковому: – Живет этот деятель с кем?
– Жена и дочка. – Участковый разглядывал дом, так сподручнее было дышать в сторону. – Но сосед сказал, что они сейчас в Италии. Возвращаются завтра. Так что в доме, кроме самого хозяина, никого быть не должно.
– А газ там есть, не знаешь?
– Центрального нет. Шестой год как обещают провести… А насчет баллонов не скажу, я внутри не был. Меня не приглашают… Только навряд ли. Хозяин-то при деньгах, а такие, в основном, от электричества питаются.
– Плана дома тоже нет?
– Откуда? Индивидуальный проект.
– Ну, им же хуже… – Репин толкнул в бок стоявшего возле с кейсом в руках ученика Соломина: – Начинаем практические занятия.
Они открыли незапертую калитку и, на всякий случай пригнувшись, добежали до массивного, украшенного аляповатой лепниной крыльца, над которым нависал металлический козырек с ажурной ковкой.
Быков проводил их взглядом и оглянулся на стоявших возле автобуса бойцов:
– Сорока, пойдешь с Эдиком, смените практикантов. Пришлете их сюда. Надо будет улицу перекрывать… А вы, – Алексей повернулся к участковому, – соседей на всякий случай предупредите. Мы тут пошумим малость. Пусть они не волнуются, но и не высовываются.
– Задачу понял. – Участковый с явным облегчением засеменил в сторону ближайшего особняка.
Между тем автор картины-ужаса «Они пришли с Севера» сделал Соломину предостерегающий жест и прильнул чутким ухом к замочной скважине. Ухо уловило тихие звуки быстро удалявшихся шагов.
– И вправду там, голубчик… Что ж, начнем, пожалуй, как говаривал господин Ленский.
Он осторожно постучал по двери костяшками пальцев.
– Титановый сплав, с усиленным креплением. Дорогая штучка! Тыщ сто двадцать, не меньше. Зато легкая и прочная. «Импульс» такую может с ходу и не взять. Кувалдой добивать придется.
– Тогда, может, давай «Тараном» жахнем? – В голосе Соломы прозвучал нездоровый азарт.
Репин собрался возразить, но раздавшаяся из кармана разгрузки песня «Рыбы-пилы» отвлекла его от исполнения профессиональных обязанностей. Это было откровенным нарушением производственной дисциплины, но художник, вдохновленный интервью, забыл отключить звонок мобильника.
– Да, Лен? – шепотом отозвался он.
– Ты, кажется, обещал перезвонить…
– Ой, извини! Снова занят. На задержании мы. Мокрушника берем.
– Где? В кафе?
– Почему в кафе? – искренне удивился верный супруг.
– Значит так, Репин! – яростно завибрировал динамик. – Бери кого хочешь, находи чьи хочешь платочки и колготки, пей с кем хочешь кофе, а с меня – хватит!
Анатолий поднялся с корточек и, прижимая телефон к уху, отошел от крыльца поближе к автобусу.
– Ленка, да ты чего?! – уже в полный голос возмутился он. – Какой кофе? Честное пионерское, я на задании. Н у, хочешь, Быкова дам? Он подтвердит, что мы…
– Твой Быков, в колготках и с платочками, любой бред подтвердит. В общем, так! Наверное, ты от меня устал. Вот и давай, отдохни в свое удовольствие. Поживи один.
Кто-то дернул Анатолия за рукав. Рукав выдержал. Он обернулся. Солома.
– Так я ставлю заряд?
Репин досадливо махнул рукой – хотел вернуться к семейным дебатам, но жена уже отключилась. Он с досадой сплюнул в подстриженную траву.
– Что случилось? – поинтересовался подошедший «Быков в колготках».
– Кажись, Ленка из дому уходит. Если не пугает.
– Даже не знаю, как и реагировать. То ли сочувствовать, то ли поздравлять… А куда?
– Не сказала. К теще, наверно… Ну, в смысле – к матери.
– Фигня, вернется… – вяло махнул рукой Алексей. – Куда она денется с подводной лодки… Ты бы, например, ушел из такой хаты?
– Хата, между прочим, ее, – буркнул Репин.
– Тем более никуда не денется… Заряд поставили?
– Поставили! – подскочил циркач Соломин.. – Все по науке, чтоб не думать. Шнур обрезал на пять секунд.