Цезарь
Шрифт:
«Цезарь был очень рад, что они попались ему в руки, и приказал их задержать; сам же выступил со всем своим войском из лагеря, а коннице приказал идти в арьергарде, так как полагал, что она все еще находится в страхе от вчерашнего сражения. Построив войско в три линии, он быстро прошел восемь миль и достиг неприятельского лагеря, прежде чем германцы успели понять, в чем дело. Их все сразу ошеломило: быстрота нашего наступления, отсутствие своих (вождей. — Э. Г.) и невозможность, за недостатком времени, посоветоваться друг с другом и взяться за оружие; в смятении они не знали, что лучше — вывести ли войско против неприятеля, защищать ли лагерь или спасаться бегством. Покамест они обнаруживали свой страх шумом и беспорядочной беготней, наши солдаты, раздраженные их вчерашним вероломством, ворвались в лагерь».
После резни, которую устраивают легионеры, спасается лишь германская конница, успев перебраться через Рейн и укрыться у племени сугамбров.
Задержанную верхушку германцев освободили. Но князья и старейшины не решились покинуть лагерь римлян, поскольку находились на территории галлов, весьма озлобленных за разорение их земель.
А Цезарь в очередной раз демонстрирует свою незаурядность.
«Желая приобрести славу первого человека, перешедшего с войском Рейн, Цезарь использовал это в качестве предлога для похода на сугамбров и начал постройку моста через широкий поток, который как раз в этом месте был особенно полноводным и бурным и обладал такой силой течения, что ударами несущихся бревен угрожал снести столбы, поддерживавшие мост. Но Цезарь приказал вколотить в дно реки огромные и толстые сваи и, как бы обуздав силу потока, в течение десяти дней навел мост, вид которого превосходил всякие ожидания. Затем он перевел свои войска на другой берег, не встречая никакого сопротивления, ибо даже свевы, самые могущественные среди германцев, укрылись в далеких лесных дебрях. Поэтому он опустошил огнем землю врагов, укрепил бодрость тех, которые постоянно были союзниками римлян, и вернулся в Галлию, проведя в Германии восемнадцать дней». [80]
80
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М.: Наука, 1994. Т. II. С. 177.
Описание строительства моста в «Записках о Галльской войне» сейчас читается как глава из производственного романа — инженерные особенности конструкции описываются подробно и в деталях. Сквозь лаконизм строк проглядывает гордость за своих легионеров, способных в кратчайшие сроки обеспечить решение любой задачи.
Кровь и огонь, разумеется, не в счет: чем больше он разорит земель врага, тем безопасней римским гражданам. Говоря о своих победах, Цезарь чаще всего пишет «расаге» — успокаивать, умиротворять, принуждать к миру, наконец.
Он великий мастер слова.
Победы и потери
Расправа над усипетами и тенктерами для Рима стала поводом очередных празднеств. Но враги на сей раз заговорили громче.
«Когда сенат выносил постановления о празднике и жертвоприношениях в честь победы, Катон выступил с предложением выдать Цезаря варварам, чтобы очистить город от пятна клятвопреступления и обратить проклятие на того, кто один в этом повинен. Из тех, что перешли Рейн, четыреста тысяч было изрублено; немногие вернувшиеся назад были дружелюбно приняты германским племенем сугамбров». [81]
81
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М.: Наука, 1994. Т. И. С. 177.
Заметим, что предложение Катона выдать Цезаря германцам, не высмеяли, а, напротив, отнеслись к его словам серьезно. Сенаторы даже создали комиссию для выяснения, что творится в Галлии, но благодаря своевременному вмешательству друзей Цезаря и его личным посланиям, опровергающим обвинения Катона, дело удалось замять.
У римлян, как мы уже неоднократно говорили, взаимоотношения с богами строились на основе, если можно так выразиться, «строгой финансовой отчетности». Римляне действовали в рамках определенных «регламентов», а боги за это даровали Риму удачу и успех. Клятвопреступление же, то есть ложное обещание, данное именем какого-либо божества, рассматривалось как преступление, могущее навлечь на город беды, и требовало очистительного жертвоприношения.
О божествах греков и римлян мы в основном имеем представление по сборникам мифов Древнего мира, причем в адаптированных для школьников изданиях. Или же по фильмам и сериалам, в которых много схваток, битв и полуобнаженных женских тел. Но при ближайшем рассмотрении весь этот пантеон олимпийских богов выглядит как сборище кровавых маньяков и мелких бесов, озабоченных лишь тем, как нагадить друг дружке, а заодно и людям. Римляне явно считали, что те, кому они поклоняются, злопамятны и злокозненны, поэтому старались придерживаться ритуалов, которые, по их мнению, споспешествовали победам Рима в прошлом, а следовательно, должны были помочь и в будущем. С такими богами следовало вести себя как с весьма суровыми заимодавцами.
И поэтому в истории Рима были прецеденты, когда противнику выдавали своих деятелей, вплоть до консулов, если их поведение считали несправедливым и как бы провоцирующим богов. За тридцать семь лет до рождения Цезаря армии консула Гая Гостилия Манция грозило уничтожение, поскольку она была окружена враждебными кельтиберами. Сдавшись в плен, консул спас армию и был отпущен вместе со всеми своими легионерами, а взамен потребовали мирный договор на приемлемых условиях. Сенат не утвердил договор, велел заковать Манция в цепи и вернуть в таком виде к стенам вражеского города. Кельтиберы оценили жест или же испугались какой-то непонятной хитрости римлян и вернули Манция живым и невредимым.
Цезарь вряд ли хотел последовать примеру Манция. К тому же, как верховный понтифик, он, скорее всего, считал, что ему по должности положено больше, чем другим, и, будучи среди римлян особой, наиболее приближенной к богам, мог себе позволить и позволял трактовать проявления их воли удобным для себя образом.
Поэтому он предоставляет друзьям отбиваться от наскоков Катона, а сам готовится к рейду на Британию.
И в августе 55 года до P. X. он начинает вторжение.
Силы, задействованные им, были не очень впечатляющие. Большая часть армии находилась в Галлии, в которой все еще было неспокойно.
Высадке двух легионов в Британии предшествовали, как водится, переговоры. От торговцев некоторые британские племена узнали о римлянах, готовящихся перебраться через пролив. К Цезарю, лагерь которого располагался на побережье, прибыли посланники бриттов. На словах они изъявили согласие быть союзниками Рима и прислать заложников. Цезарь отправил вместе с ними Коммия, своего представителя. Но стоило тому оказаться на острове, как его тут же пленили.
Не дождавшись Коммия, а скорее всего, и не собираясь его ждать, Цезарь приказывает начать поход.
Вскоре показались скалы Дувра. Дождавшись, когда соберется весь флот, Цезарь плывет вдоль берега и, найдя подходящее место, высаживает десант. Римлян встречает град метательных снарядов. Бритты, внимательно следившие за перемещением флота, пытаются помешать высадке. Легионеры, уставшие от переноски снаряжения по пояс в воде, оказывают слабое сопротивление. Цезарь приказывает судам подойти к берегу на максимально близкую дистанцию и обстрелять противника из луков и пращей.
Сумбурная битва на берегу закончилась после того, как на лодках подошло подкрепление. Бритты отошли, а Цезарь разбил лагерь недалеко от места высадки.