Чабор
Шрифт:
Меч Индры, погубивший пекельного[iii] Змея, открыл ему путь быстрого исхода. В тот день Тёмные явились внезапно, сразу после рассвета. Домовой, сторонясь их, спрятался, так и не успев предупредить людей. Как только он увидел, что с помощью чёрного колдовства нави вытянули из-под земли малахитовый Шар Мироздания, в ближних Мирах запахло серой.
Дух дома зашился в самый дальний угол. Он сидел там тише мыши, всё сильнее чувствуя влияние чёрной Нави. В конце концов, безумный страх выкурил его оттуда и вынудил проявиться.
Чабор, услышав это, рассказал Говару о том, как Домовой бегал по нижней комнате и неустанно повторял: «Оум, Оум, Оум…».
— Его можно понять, — сказал дед-Берендей, — ещё неизвестно, что за лазейку нащупали Бесы между Мирами. Ведь как-то же в этот раз они пробрались к нам в Явь?
Вот, мой мальчик, исходя из этого, я и говорю тебе, что здесь тебе не безопасно. Нужно идти туда, где издревле ревностно хранят рубежи между Мирами, позволяя бродить меж ними только Просвещённым. Я говорю о Белом Городе асов, который в народе называют Свентоград. Он стоит в Рипейских горах, посреди земель Могучей Асии. Правит народами веров и потомками асов Великий асур[iv] Вулкан.
Видно, всё же мы с тобой подтолкнули колесо времени, раз волею судьбы тебя сразу же выносит под Светлые стены этого города. …М-да, — старик бережно огладил серебристую бороду, — мне бы с тобой пойти, да как же это сделаешь? Пока грызня между Бардаком и Запаветом не уляжется, мне отсюда пути нет.
Ничего не скажешь, рьяно зашевелилась чёрная паскудь, чуют, что тебя проспали. Добро ещё, что только дважды серьёзно на свет Божий пробрались, а то давно бы тебя погубили. Видно, и вправду, парень, крепко тебя хранят Светлые Боги и Предки-заступники. Ну, — дед поднял руку и махнул кому-то, — на Бога-то надейся, а сам не плошай.
Вдали, меж стволов вековых сосен, мелькнула неясная тень. Юноша дрогнул. Мягкий настил иглицы у его ног ощутимо отдался глухим ударом. Это была рысь.
— Узнаёшь? — хитро спросил дед. — Да, да, — добавил он с улыбкой, — это та самая, что билась с чёрным медведем Мором.
— Х.. Хвоя? — неуверенно спросил Чабор.
— Да, это она. Я ж тебе говорил — очухается. А вон ещё один твой знакомец…
Снег у дальних сосен поднялся и превратился в белого волка Маха. Чабор даже рот открыл от удивления, а старик продолжил:
— Хоть он и пустил кровь этому оборотню, однако ж и Мор скоро очухался, даже быстрее, чем Мах и Хвоя.
Атар говорил тебе, Чабор, о том, что твоё имя вписано в книгу Урманного Леса? Придёт время, и ты вернёшься сюда, только уж тогда, сделай милость, меж прочих недругов дай поговорить своему «Артакону» и с этим кровопийцей. Думаю, лишившись головы, эта мразь оставит наш лес в покое. А для того, чтобы ты не позабыл об этом, скажу тебе, что и у тебя с Мором есть свои счёты, ведь это он убил твоего отца.
Просчитались они. Тогда, не зная, что ты уже в чреве матери, потом, когда не нашли тебя после её смерти, и в последний раз, дав тебе овладеть мечом Индры. Однако,время. — Говар поднял испещрённое тонкой вязью морщин лицо к небу, закрыл глаза и прислушался. — Тёмная Навь, — хрипло сказал он, — снова закрылась, однако ветер Яви говорит, что твой след ищут многие. Пора.
Дед открыл глаза и упёрся взглядом в Чабора:
— Меч Индры с тобой, поэтому бояться нечего, но это только в том случае, если Бесы не придумают что-нибудь из ряда вон выходящее. Будь готов ко всему. Я чувствую, как недоброй силой наполняется ближний лес. Что тут поделать: недобрые семена прорастают даже зимой. В путь, Чабор, пора в путь.
До границы Темнолеса тебя проведут Мах и Хвоя. Дальше белый волк оставит вас. Уж слишком много у него врагов на территории Бардака. Так или иначе, а по их землям если кто и в силах провести тебя незамеченным, то только Хвоя.
За Темнолесом тебя встретят сайвоки. Я пошлю с кем-нибудь быстрым и крылатым весточку Таратору. Они проведут тебя своими ходами до самого Свентограда Рипейского. Прощай, парень, доброго пути…
Дорога до Белой горы сильно измотала Чабора. Шли быстро, понимая, что время дорого. Но вот деревья расступились, и вдалеке, на краю открывшейся перед ними опушки, появился уже знакомый ему идеальный полукруглый силуэт. Вокруг горы сновали волки. Мах, издали заметив своих собратьев, стал чутко внюхиваться в морозный воздух, улавливая едва ощутимый запах опасности. Светлолес кончался. Он свою задачу выполнил и мог спокойно оставить человека на попечение хитрой и мудрой рыси.
Хвоя повела юношу в обход, дабы не привлекать к себе внимание стаи. Несмотря на то, что ветер дул со стороны горы, прекрасный нюх каждой из волчьих голов способен был различить человеческий запах на достаточно большом расстоянии. Приходится признать, что, к сожалению, далеко не каждый из стаи Светлолеса разделял взгляды Маха касательно присутствия в лесу своих заклятых врагов — людей.
Мах был сильно удивлён, заметив, что на порубежье[v] Светлого и Тёмного леса за исключением годовалых щенков сбежались все его собратья. Едва вожак стаи Светлолеса предстал пред ними, ему тут же сообщили, что волки Темнолеса прислали гонца, сообщившего, что их стая вышла на Машин луг и хочет драться.
Значит, волкам Маха и Вераса снова придётся делить территорию, только вот из-за чего? Между волками обеих стай уже давно не было ни ругани, ни стычек. Думается тот, кто первым бросил вызов, сможет всё объяснить, дабы стаи не просто так, за здорово живёшь, рвали друг другу глотки. Такая сходня большая редкость. Мах за свою долгую жизнь ещё никогда не участвовал в подобном. Последний раз битва была в те времена, когда единственной едой этого белого волка, ставшего позже вожаком стаи, было только молоко матери.
Правила предельно просты: кто победит — тот и отхватит себе любую территорию, которую пожелает. Участь проигравшего — сдаться на милость победителя и, что называется, тихо жить и не тявкать супротив него до самой своей смерти. Может случиться так, что кто-либо из вожаков или даже оба погибнут. Что ж, тогда водить победившую стаю по отвоёванной земле будет уже кто-то другой…
Все тонкости волчьих законов знали только старейшины стай или главы больших семей. И тех и других было предостаточно среди собратьев Маха и Вераса.