Чабор
Шрифт:
К слову сказать, стая последнего уже давно собралась на Машином лугу. Вожак волков Тёмного леса спешно пересчитывал ряды своих воинов. Он был охотник, впрочем, как и Мах. На что им объявленная Бардаком война? Получается, что вся его беда состоит только в том, что он и его предки прожили всю свою жизнь на стороне Темнолеса, а Мах и его пращуры на другой стороне. Отдавая должное Бардаку, нужно сказать, что тот никогда не вмешивался в дела своих волков, поставив ещё в незапамятные времена перед ними только одно условие. За долгие годы своего правления, он всего лишь второй раз обратился к ним за помощью. «Я, — говорил он когда-то, — не стану лезть в ваши дела, заставлять делиться пойманной на моей территории добычей, но! Как только придёт время и в лесу объявится кто-либо из моих врагов, стая должна будет стать на защиту наших границ так же, как и каждый из жителей Темнолеса».
Сейчас, как видно, пришло время стае отдавать Бардаку долги. Верас, завершая обход собравшегося войска, был озабочен. К своему удивлению, он не обнаружил в нём шестерых своих помощников. Решив, что это не столь ощутимая численная потеря, он отправил стаю во главе с Шелестом к месту схватки, а сам пошёл по следу своих внезапно пропавших товарищей.
Догнать их было не хитро, но бывалый охотник решил не спешить попадаться им на глаза. Ему показалось правильным вначале проследить, тем более что шли они в сторону Белой горы, а стало быть, по пути следования стаи. Верас никак не мог понять, почему эти волки шли отдельно? Что-то тут было не так….
Неврем, тот самый слабоумный мальчик из села, что нашёл рог сайвоков, забрёл далеко в лес и заблудился. Мороз не щадил одинокого человека. Полуживой юноша шёл по лесу, не видя пути. Заметив человеческие следы возле округлой горы, он обрадовался и тут же решил идти по ним. Вскоре следы вывели его на широкую поляну, поросшую кустарником. И вдруг мёртвую тишину зимнего леса нарушил какой-то шум, доносившийся сзади. Юноша, радуясь тому, что его нашли, повернулся и к своему ужасу увидел, что прямо на него мчались волки.
Всё было кончено в один миг. Худого и хилого Неврема растерзали, растаскав по глубокому снегу его окровавленные останки и разодранную одежду. Из ярко-красного снега, блестя мокрым от крови мундштуком, торчал только уцелевший рог сайвоков…
Верас услышал запах свежей крови ещё издали. Почуяв неладное, он медленно приблизился к пологой части Белой горы — и вдруг перед его глазами предстало это кровавое зрелище! То, что здесь произошло, не было охотой. Это была самая настоящая расправа. Части тела человека валялись разбросанными по снегу и были нетронутыми. Но зачем это было сделано? Теперь становилась объяснима петля, которую его помощники сделали в лесу. Они попросту путали след.
Опытный охотник обнюхал рог. Его запах показался очень знакомым Верасу, но вспомнить, где он его слышал, старый волк так и не смог.
Решив не отставать от беглецов, вожак стаи Темнолеса взял кровавую улику в зубы. Его пасть моментально наполнилась слюной, а голодное брюхо судорожно дёрнулось, чувствуя запах еды.
Он перепрыгнул красное месиво и, косо глянув на огромные куски мяса и внутренности человека, пошёл от греха подальше по следам беглецов. Повторно догнать эту странно ведущую себя компанию ему не составило большого труда. Ослеплённые яростью, они остановились невдалеке, судя по всему, ожидая кого-то ещё.
— Дело сделано, братья, — заговорил один из них. — Теперь любой скажет, что волки Вераса убили Чабора.
— Да, да, — подхватил другой. — Скажут: «Убили и сожрали безоружного юнца…»
— Безоружного?! — удивился третий. — А где же меч?
— Наверное, мальчишка оставил его дома, — предположил первый из говоривших. — Дом возле кладбища развалился, Бардак говорил. Вот меч и присыпало обломками. А этот, видать, только и успел, что прихватить с собой рог сайвоков…
Верас осторожно нагнулся и, разжав зубы, опустил рог на снег. «Так вот что это за запах…!» — осенила его догадка.
Меж тем беглецы продолжали разговор:
— Жаль, что не взяли тот рог с собой…
— На кой он тебе? Возиться только зря. …Где же этот Вурдал? Ни тебе помочь мальца оприходовать, ни явиться вовремя. Кто работу-то принимать будет, нам ведь нужно спешить. Битва там, за горой, вот-вот начнётся. …Не забыли, что Бардак приказал? Нам ещё надо так ловко всё провернуть, чтобы под шумок всеобщей грызни, уложить в кучу мёртвых Вераса и Маха. Вот когда обе стаи станут нашими, тогда и расскажем Вурдалу о том, где валяются потроха этого сосунка, будь он неладен. Сейчас же надо бежать и бросаться в драку, пока нас не хватились…
— Не очень-то спешите! — разорвал рыком воздух сильный голос Вераса. — Драка для вас уже начинается, прямо отсюда, …здесь же она и закончится!
Он безстрашно разогнался и прыгнул на них, хватая и убивая всё тёплое и живое, что попадалось на его пути. Заговорщики даже не успели опомниться. Пятеро были убиты в один миг, а шестой, полуживой, безпомощно трепыхался в зубах Вераса, схваченный за загривок, как нашкодивший щенок. Старый охотник лишь на миг отпустил перепуганного пленника, да и то только для того, чтобы приказать ему взять в зубы рог сайвоков.
Дрожащий от страха беглец покорно выполнил приказ вожака. Верас снова схватил его за загривок и поволок через лес…
Шелест не верил в трусость главного волка Тёмного леса. Когда вышло время ожидания, он, понимая, что наверняка с вожаком произошло что-то неладное, сам вывел войско на битву.
Мах уже давно стоял во главе своей стаи и терпеливо ждал своего соперника. Согласно порядку, главной битве всегда предшествует схватка вожаков. Шелест таковым не являлся, значит, не имел права драться с вожаком стаи Светлолеса. Для того чтобы разобраться в чём тут дело, в центр вышли старейшины стай.
Слово взял Хват:
— Наше войско готово к битве, нас ведёт вожак. Скажи нам, Шелест, почему Верас не вышел на бой?
— Хват, — ответил вместо Шелеста Сивер, — если уж на то пошло, мы соберём совет стаи и сейчас же изберём другого вожака, Шелеста. Бою быть, и вы не ищите отсрочки!
— Мне кажется, ты хочешь сказать, что мы боимся?! — зарычал Мах. — После схватки вожаков не убегай далеко, я лишу твою семью главы!
Мах и Сивер оскалились, и если бы не голос старого волка Полога, которого уважали на обеих сторонах леса, бой начался бы прямо сейчас, без всяких правил.