Чандрагупта
Шрифт:
армией помогут ему захватить власть. Но надеждам этим не суждено было осуществиться.
Вскоре после начала осады войско Парватешвара было атаковано со стен города. Греческий вассал и его
военачальники пришли в крайнее замешательство, когда на них посыпался град стрел. Парватешвар пытался
понять действия тех, кого он недавно считал своими союзниками, и постепенно в нем стали просыпаться
сомнения. Чем больше думал Парватешвар, тем больше упрекал себя за доверчивость.
“Преданность
оказаться изменником? Да и письма были получены при довольно странных обстоятельствах. Либо письма
были подложные, либо Ракшас пустился на дьявольскую хитрость, чтобы заманить и погубить меня,
опаснейшего врага Нандов. Нужно было послать шпионов и все разузнать. Непонятно, почему я не сделал
этого! Почему поверил в подлинность этих писем? Почему отбросил все подозрения и бросился вперед очертя
голову? Что ж, я сам виноват во всем…”
Больше всего Парватешвар сожалел о том, что пришел с небольшим войском. Ведь если бы он думал, что
будет воевать с могущественной Магадхов, а не надеялся на легкую победу, то подготовился бы к походу иначе.
Между тем осажденные яростно оборонялись, и в рядах войска Парватешвара начался ропот. Однако
Парватешвар все еще надеялся на то, что произошло какое-то недоразумение, и пытался уверить в этом своих
приближенных. Но упорство оборонявшихся не ослабевало, и наконец войско начало отходить. А стоит хотя бы
нескольким солдатам показать спину противнику, как сразу исход всего сражения ставится под угрозу. Так
случилось и с войском Парватешвара. Как только его солдаты начали отступление, распахнулись городские
ворота, и армия Бхагураяна бросилась преследовать неприятеля. Впереди всех на огромном слоне мчался
Чандрагупта. Лицо его сияло восторгом битвы. Могучее животное, поднимая тучи пыли, врезалось в толпу
бегущих людей. Солдаты, воодушевленные своим предводителем, стремительно преследовали отступающего
врага. Поражение Парватешвара было полным. Большая часть его воинов попала в плен, однако сам он был
пока еще на свободе. Чандрагупта хотел во что бы то ни стало захватить вассала греков. Передав Бхагураяну
командование войском, отважный юноша с небольшим отрядом бросился в погоню за Парватешваром.
— Если схватишь его, — сказал Чанакья Чандрагупте, когда тот садился на слона, — считай, что ты на
троне. Без него не показывайся мне на глаза.
Чанакья хорошо понимал, что успех дела во многом зависит от того, останется Парватешвар на свободе
или нет.
“Чандрагупту еще очень мало знают, — давно решил Чанакья, — сразу занять престол ему будет трудно.
Народу
злейшего врага”.
Чандрагупта настиг Парватешвара у самой границы Магадхи и после короткого, но ожесточенного
сражения взял его в плен. Парватешвар предлагал большой выкуп и говорил об условиях мира, но Чандрагупта
не соглашался отпустить его. Ведь это был лучший подарок любимому учителю. Вассал греков должен был
предстать перед народом Магадхи как убийца Нандов и, согласно обычаю, пройти через весь город с другими
пленными во время победного шествия Чандрагупты. Поэтому о выкупе или заключении мира не могло быть и
речи. Под охраной солдат пленники направились в Паталипутру.
Теперь у Парватешвара было достаточно времени, чтобы понять то, что с ним произошло. Двух человек
считал он причиной своего поражения: самого себя и Ракшаса. Парватешвар проклинал свою слепую алчность
и коварство того, кто был для него образцом верности и чести, кого он ненавидел и уважал, считая
неспособным на коварство и обман.
Парватешвар, как и Ракшас, был политиком и пытался разгадать цель министра в его игре. Однако
попытки разобраться в этом ни к чему не приводили. И тут Парватешвар решил спросить обо всем Чандрагупту.
Ведь сам он теперь был всего-навсего пленным и не угрожал безопасности Магадхи, поэтому многие тайны
потеряли свое значение. Но Чандрагупта резко ответил, что не знает намерений Ракшаса и что действия
министра касаются только его самого. Юноша решил скрыть правду от пленника, иначе пришлось бы сказать,
что Ракшас здесь ни при чем и что Парватешвар стал жертвой хитрости другого человека. Но Чандрагупта не
хотел говорить об истинном виновнике событий.
Чандрагупта испытывал к Чанакье сложные чувства. С одной стороны, он был признателен брахману за
все, что тот для него сделал. Ведь Чанакья заменил ему отца и мать, а теперь стремился сделать царем Магадхи.
Однако средства, которыми пользовался брахман для достижения своих целей, были не по душе Чандрагупте. И
он чувствовал то, что чувствует сын, которому не нравятся поступки отца, но который не решается открыто
сказать об этом из уважения к нему. Чандрагупта решил, что не его дело разбирать, что хорошо и что плохо в
его приемном отце. Он считал своим долгом повиноваться Чанакье и всегда поступать так, как тот говорил ему.
Чанакья приказывал — Чандрагупта исполнял приказания.
Но вернемся к брахману, с беспокойством и нетерпением ожидавшему исхода погони за Парватешваром.