Чарли Чаплин
Шрифт:
Второй раз Джоан пришла на Саммит-драйв неделю спустя и пробыла у Чаплина около часа. Затем он предложил отвезти ее домой, но по дороге они снова поссорились. Тогда Чаплин «доставил» Берри в ближайший полицейский участок и оставил там. Эта женщина опять стала для него серьезной проблемой. На следующий вечер охранник увидел, как она с пистолетом в руке крадется по саду у дома на Саммит-драйв. Оружие секьюрити отобрал, а сама Джоан сбежала.
Берри добралась до дома подруги, которая позвонила в полицию Беверли-Хиллс и в редакцию газеты Los Angeles Herald Examiner. Она сообщила, что Чарльз Чаплин избил Джоан и та угрожает покончить с собой. Через несколько часов Берри обнаружили на переднем сиденье автомобиля якобы без сознания. В полицейском рапорте сообщалось, что она
Конечно, Берри вернулась раньше. В начале мая 1943 года она опять явилась на Саммит-драйв, чтобы сообщить Чаплину, что снова беременна. Джоан проникла в дом через черный ход и поднялась по лестнице в спальню Чарли. Она рывком открыла дверь и увидела в его постели обнаженную женщину. Сам Чаплин, полностью одетый, сидел на краю кровати.
Картина вызвала у Берри истерику. Она сбежала вниз. Чаплин последовал за ней и попросил подождать у бассейна. Он пообещал выйти и поговорить с ней. Джоан ждала 20 минут, а затем, разозленная его долгим отсутствием, разбила пепельницу и безуспешно пыталась перерезать осколками запястья. Дворецкий Чаплина отвез ее в гостиницу.
Берри начала использовать другие средства для атаки на Чаплина. Следующим утром она отправилась домой к Гедде Хоппер, американской актрисе и обозревательнице светской хроники, специализировавшейся на слухах о мире кинематографа и жизни его звезд. Джоан сообщила, что Ч.Ч. обещал сделать ее актрисой, а потом соблазнил. Теперь она беременна от него, а Чарли не желает ее знать. Хоппер отправила Берри к своему врачу, который подтвердил – женщина ждет ребенка. Гедда почуяла сенсацию, но нужно было проверить факты и выяснить подробности.
Обнаженная девушка в постели Чаплина была Уной О’Нил, дочерью знаменитого драматурга Юджина О’Нила. Они познакомились в 1942 году. Уне было 17 лет, и Чарли ее предложили как кандидатку на роль Бриджет в экранизации пьесы «Призрак и действительность», хотя эта роль изначально предназначалась Джоан Берри. Уна О’Нил привыкла к жизни среди богатых и знаменитых. Она сменила несколько частных школ и сама стала, что называется, лицом Нью-Йорка. Светские хроникеры называли Уну знаменитостью в мире завсегдатаев кафе, а весной 1942-го она была удостоена звания «дебютантка года». Именно тогда Уна решила бросить учебу в колледже Вассара и стать киноактрисой.
Агент по найму киноактеров Минна Уоллис решила, что это и ее шанс, и связалась с Чаплином. Он пришел домой к Уоллис и чуть ли не на пороге был сражен красотой и самообладанием девушки. Через несколько дней после этой встречи Уна О’Нил появилась у ворот студии Чаплина. Альфред Ривз и Ролли Тотеро совсем не обрадовались очередной юной красавице в жизни Чаплина. Видимо, они пытались отговорить его от опрометчивых действий.
Минна Уоллис еще раз позвонила Чарли и сообщила, что ее клиенткой заинтересовалась студия Fox. Это известие подтолкнуло его к немедленным действиям, и контракт был заключен. Чаплин решил, что будет сам давать Уне уроки актерского мастерства. Естественно, это предполагало, что они довольно много времени будут проводить вдвоем на Саммит-драйв. Потом Уна О’Нил вообще там поселилась, хотя Чаплин, помня о недавних событиях, колебался гораздо больше, чем раньше, и никак не мог решиться на этот шаг. Разница в возрасте между ними составляла 36 лет, но влечение к этой девушке пересилило все доводы рассудка.
Сыновья Чаплина, похоже, сразу смирились с присутствием в их доме новой красотки. Основания для этого были. Чарльз впоследствии вспоминал, что Уна обожала их отца, жадно ловила каждое его слово, неважно о чем – о последнем сценарии, о погоде или о смысле бытия.
Джоан Берри предприняла еще одну попытку поговорить с Чаплином. Он отказался выходить к ней. Джоан ждала его в машине, а Чарли, глядя на нее, шептал Тиму Дюрану: «Боюсь, она меня пристрелит». Потом он набрался смелости и… подошел к двери. Чаплин крикнул: «Грязная шантажистка! Убирайся отсюда! На этот раз я не шучу… Если не уберешься, окажешься в тюрьме!» Его дворецкий вспоминает: «Она выглядела молоденькой… Мне не нравится, когда так разговаривают с людьми, даже с самыми плохими…» Вызвали полицию. Берри приговорили к 30-дневному заключению за нарушение условий досрочного освобождения. Ее поместили под круглосуточный надзор с целью предотвращения самоубийства. В тюремной больнице подтвердили, что Джоан на пятом месяце беременности.
В середине мая Чаплин решил объявить о своей помолвке с Уной О’Нил. Ей только что исполнилось 18 лет, и этот брак уже считался законным. Сама Уна писала матери: «…если я не выйду за Чарльза… то не выйду ни за кого. Это любовь всей моей жизни».
Однако Джоан Берри все еще не избавилась от иллюзии, что Чаплин любит ее. После освобождения она снова позвонила Чарли. Это было в начале июня. Чаплин согласился с ней встретиться. Он пытался добиться ее молчания. «Ты должна подумать обо мне, Джоан, – якобы говорил ей Чаплин. – Мне нужен покой. Джоан, если ты подашь в суд, то знаешь, как это будет. За тобой станут охотиться газеты, тебя будут снимать фоторепортеры». Потом Чарли заявил, что, даже если его признают отцом, его репутация будет испорчена, так что лучше ей не подавать иск.
Впрочем, замять скандал не удалось. В начале июня в разделах светской хроники появились сообщения, что мать Джоан считает: было бы чудесно – в ожидании ребенка, – если бы ее дочь и Чаплин поженились. На следующий день Гертруда Берри подала иск с требованием признать Чаплина отцом еще неродившегося ребенка с выплатой 10 тысяч долларов на медицинское обслуживание ее беременной дочери Джоан и ежемесячного пособия в размере 2500 долларов на содержание малыша, когда он родится. Чаплин отрицал отцовство и отказался подписать досудебное соглашение. Шестеренки судебной машины вращались медленно. В процессе расследования окружному прокурору стало известно, что Чаплина могут обвинить в склонении к незаконным абортам. К делу подключилось ФБР. Его директору Джону Эдгару Гуверу была направлена записка «Информация, касающаяся Чарльза Чаплина». Если Чаплин оплатил Берри билет на поезд до Нью-Йорка и там у них были близкие отношения, то его могли обвинить в нарушении закона Манна, запрещавшего перевозить «жертву сексуального домогательства» через границы штатов.
Чаплин укрылся в доме друзей в западной части Лос-Анджелеса. Там его часто навещала Уна О’Нил. Ее самая близкая подруга Кэрол Маттау вспоминает: «Уна чувствовала то, к чему всегда стремилась, но чего у нее никогда не было, – безопасность. Он не только был старше и к тому же великим человеком; он ее защищал, и она знала, что так будет всю жизнь». Однако Кэрол также признала: в обмен ее подруга должна была оставить какие-то грани своей личности дремлющими… До определенной степени она всегда должна была оставаться маленькой девочкой. Маленькой девочкой Чарли. Всегда быть единственной. До встречи с Чаплином Уна О’Нил была энергичной и независимой, и никто не мог сказать, сумеет ли она сдерживать себя достаточно долго.
Они поженились 16 июня 1943 года, через шесть недель после того, как Джоан Берри публично заявила, что беременна от Чаплина. Уна и Чарли выехали из Голливуда рано утром и прибыли в Санта-Барбару к открытию мэрии. Это был четвертый брак Чарли, если считать Полетт Годдар, и все предыдущие закончились катастрофой. Когда Чаплин должен был поставить подпись в книге регистрации, его пальцы дрожали так сильно, что он с трудом удерживал ручку.
Новобрачные остались на шесть недель в Санта-Барбаре, где их, как это ни странно, не преследовала пресса. Они сняли дом, из которого не выходили целый день, а вечером отправлялись на неспешную прогулку по сельской местности. По словам Чаплина, они старались, чтобы их не увидели и не узнали. В этот период, который должен был быть заполнен безоблачным счастьем, Чарли впал в депрессию. Он боялся, что американская публика теперь отвернется от него и его карьера в кино закончится.