Чародей
Шрифт:
– Ты обвиняешь Бога?
– Как я могу обвинять то, во что до конца не верю? Скорее, это какие-то неведомые силы, пробудившие во мне магию. Ну и моя доля вины в этом есть. Чародей хренов, - фыркнул я.
– Человек, совершающий преступление сознательно, сильно отличается от человека, которого вынудили обстоятельства.
– Но это его не оправдывает, - перебил я Джемала.
– Убийца в любом случае остается убийцей, по каким причинам он ни совершил бы преступление.
– Но мера наказания будет совершенно иная.
– Да ничто не оправдывает
– Они заслуживали смерти, так что ничего страшного.
– Ничего страшного?
– изумился я. Нет, он точно маньяк.
– Я согласен, они были мерзкими типами, но…
– Гуманист чертов!
– взорвался Джемал. Ну как взорвался - слегка повысил голос. Лицо же его осталось спокойным. Честно скажу, это пострашнее, чем дикие вопли.
– Ты не сможешь быть чародеем, если не научишься убивать! Если на тебя нападет вампир, ты сам подставишь ему шею?
– Вампиры не люди.
– Но они очень похожи на людей. Важно помнить, что это лишь видимость. И как в таком случае ты себе представляешь дуэль со Стюартом? Он недавно напоминал мне о ней.
– Я не собираюсь с ним драться. Все можно решить словами.
Джемал удрученно покачал головой.
– Какой ты все-таки наивный, Дэрриен. В обоих мирах и между ними уже давно ничего не решается словами.
Джемал ушел. Я остался сидеть на ступеньках, размышляя над его словами. Выходит, чтобы стать чародеем, мне придется убивать. Вампиров, оборотней, магов, чудовищ… Людей.
Я тряхнул головой. Насчет вампиров и прочей нечисти я согласен, хотя нужно научиться отличать их от людей, ведь они похожи. Иначе единственным способом проверки останется осиновый кол, вбитый в сердце. И тут уж неважно, вампир, не вампир…
Я обхватил голову руками и просидел в такой позе почти до рассвета.
ГЛАВА 24
Адальберт вызвал меня к себе. Я был чертовски этому рад. Встреча со стариканом означала, что он наконец придумал мне поручение. Вскоре от меня все отстанут, и я заживу прежней нормальной жизнью… Какие радужные мечты. Знал бы я, что мне предстоит, я бы помечтал еще немного. Напоследок.
Как и в прошлый раз, зал был полон чародеев. Они негромко о чем-то шушукались, но при моем появлении гул их голосов резко стих.
Адальберт восседал на троне, и вид имел на редкость довольный и хитрый. Как кот, стащивший со стола курицу и подсунувший вместо нее хозяину банку кошачьего корма. Чует мое сердце, задание будет не из простых.
– Дэрриен Лэйвери, - торжественно произнес старик.
– Ты - новоявленный чародей, и никому из нас еще не ясна твоя роль. Ты отказался встать на путь зла, но не принимаешь и сторону добра.
– Это потому что я слишком взрослый, чтобы вы могли прочистить мне мозги, - вырвалось у меня.
Адальберт нахмурился, но почти сразу же его лоб разгладился.
– Гораздо легче сделать выбор, когда ты еще молод. Подросток не задумывается - он выбирает. Взрослый же начинает искать причину.
Ну да, конечно. Катайте мне вату на уши. Только здесь, боюсь, и на ватную палочку не хватит.
– Да не ищу я никаких причин! Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Если у вас есть ко мне поручение, не тяните.
– Я бы не назвал это поручением… - задумчиво протянул Адальберт, причмокивая. Бр-р-р. Разве правители так себя ведут? Старый маразматик.
– Насколько я знаю, твой учитель уже рассказал тебе о пророчестве.
Я покосился на Аменохеприти, сидящего на канделябре, и кивнул.
– Тогда ты должен понимать, что с тобой иметь дело небезопасно, - так же мягко и вкрадчиво продолжал старик.
– Еще бы мне этого не понять, - фыркнул я.
– Но вам не приходило в голову, что я не обладаю достаточной силой, чтобы разрушить хоть одну колонну Магического круга?
– Всему учатся, - теперь глава света теребил бороду.
– Гораздо безопаснее было бы избавиться от тебя.
– Почему?
– Потому что иначе ты уйдешь к Тимерхану, - пожал плечами Адальберт, глядя на меня, как на дебила.
– Да с чего вы это взяли?
– Неопровержимые доказательства.
– Я их не видел.
– Зато видели остальные. Поверь, со стороны это смотрится более впечатляюще, чем ты сам себе представляешь. Ты слишком опасен, чтобы оставлять тебя в живых.
Хоть бы кто объяснил мне, в чем моя опасность. На свете дофига пиротехников, и тем не менее, не каждому оказана такая честь быть признанным "самым опасным". Где моя медаль?
– Вы боитесь, что я встану на сторону Тимерхана? И только-то? Могу вас утешить, я не собираюсь служить ему. Мне моральные принципы не позволят.
– Боюсь, здесь твои принципы никакой роли не играют.
– Я не собираюсь служить Тимерхану!
– выкрикнул я.
– Черт побери, почему…
– Докажи.
Это короткое слово застало меня врасплох. Я осекся на полуслове и застыл столбом, открыв рот. Вспомнил о том, что нужно дышать, только когда перед глазами уже собирались заплясать круги.
– Доказать?
– наконец выдавил я.
– Как?
– Колин, - повернулся Адальберт к моему грозному стражу. Тот незамедлительно осклабился.
– Веди их.
Аменохеприти встревоженно смотрел на меня. Почему-то его взгляд мне не понравился. Словно мыш знал, что попросит меня сделать Адальберт, и всеми лапами и крыльями противился тому, чтобы я следовал его приказу.
Окружающие зашептались. Тоже мне, собрались посмотреть на диковинного зверька. Совсем как обычные люди. Я-то думал, чародеи хоть чем-то отличаются от основной массы населения. Нет, эти так же любят поглазеть, как провинившегося будут распинать на кресте. Чужие мучения доставляют им удовольствие. Почему при дорожно-транспортном происшествии вокруг незамедлительно собирается толпа? Хотят помочь? Нет. Хотят попялиться на кровь, на ужас, на смерть. И радуются, что это произошло не с ними, а с кем-то другим. Люди всегда любили чужие страдания.