Чародольский град
Шрифт:
Каве действовала так быстро, словно это не она, а сам нож вел ее руку: взмыв в прыжке, девушка полоснула косым ударом наотмашь – грудь рыжей ведьмы перечеркнула яркая красная линия.
Кинжал выпал из руки Кристы Соболь, мягко воткнувшись лезвием в травянистую землю. Ведьма упала на колени, растерянно прижимая руку к груди, – ее пальцы окрасились в алый цвет.
Лютый взгляд девушки вдруг сменился болью, разочарованием и – изумлением. Неожиданно вокруг нее проявились тени призраков: молочно-белые и угольно-черные, похожие на людские силуэты.
Каве опустила
Вдруг что-то кольнуло Каве в грудь: будто иголка вошла под кожу. Охнув, она схватилась за сердце. Следующая игла заставила упасть на колени.
«Ты убила человека, Каве».
Девушка в страхе оглянулась. Но этот голос, казалось, шел из самого ее сердца.
«Она напала на меня… Хотела моей смерти!»
«Но убила ее ты… – не отставал вкрадчивый голос. – Ты, Каве!»
«Я защищалась!»
«Все равно…»
Мир вокруг нее стремительно угасал, теряя краски и смыслы… Каве видела перед собой только застывшее навсегда лицо Кристы, ее открытые стеклянные глаза с яркой радужкой цвета охры, глаза, в последний раз обращенные к небу… Рыжие змейки волос, разметавшиеся по траве, такой ярко-зеленой… И сиренево-черную тень, промелькнувшую вдали… Чьи-то встревоженные голоса, бессвязные мысли, вскрики. И собственный голос, но какой-то чужой, будто со стороны.
«Ты убила, Каве. – Голос стал жестким, сухим и равнодушным. – Она была жива, а стала мертва. Плохой был человек… Но кто сейчас виноват? Каве…»
«Нет!»
В следующий миг призраки разорвали кольцо над Кристой и, завывая на разные голоса, – жутко, хрипло, остервенело, – метнулись к ней. Каве хотела закричать, но не смогла, проваливаясь в черноту все дальше, все глубже… Пока не потеряла сознание.
Глава 24
Засмертельное проклятие
Возле двери, ведущей в комнату, где лежала без сознания Каве, собралось несколько человек. Алексей Вордак нервно мерил широкими шагами коридор, чем страшно раздражал Тай, сидевшую на низком стуле у раскрытого окна. Каждый раз, когда он проходил мимо, чара провожала его хмурым взглядом. Пан Чах и пан Седрик стояли немного поодаль. Оба пребывали в человеческом облике, причем карпатский маг почему-то выбрал свой настоящий облик синеглазого красавца.
Все они ждали новостей. Вот уже третий час Рик Стригой находился у постели Каве, и никаких вестей от него не поступало.
Наконец Алексей Вордак остановился, к большому облегчению рыжей чары, и повернулся к пану Седрику.
– Значит, это вы – тот самый Великий Мольфар? – резко спросил он. – Освобожденный милостью Каве из-под древней горы? А запрятал вас туда он, Стригой?
– Да, да и да, – несколько раздраженно ответил пан Седрик. – А ты, как я понимаю, тот самый мальчишка, не сумевший удержаться на карпатском троне? А ранее попавший под действие простейшего любовного зелья, теперь же – задающий глупые вопросы?
Вордак скрипнул зубами, но сдержался.
– Я всего лишь хотел спросить… – Он запнулся, но продолжил: – Вы же заступитесь за нее? Ну, перед ним? Поможете спасти…
– А для чего я торчу здесь, как ты думаешь?
Неожиданно в их разговор вмешалась Тай.
– Мы все торчим здесь, чтобы помочь Каве, – сказала она, искоса взглянув на парня. – Главное, чтобы она осталась жива… И не стала полудухом.
– У тебя, чара Тай, есть единственный шанс, чтобы спасти Каве, – вдруг произнес пан Седрик. – Ты победила в турнире, и у тебя есть право одного желания. Хорошо подумай.
Тай изумленно воззрилась на пана советника. Она уже открыла рот, чтобы ответить, но передумала. Наоборот, нахмурилась и отвернулась к стене, возле которой стоял пан Чах, изо всех сил делая вид, что вообще не интересуется разговором.
Наконец дверь открылась. На пороге возник полу дух в черной, длинной мантии. Его лицо выглядело мрачным, однако глаза смотрели привычно насмешливо.
Первой возле него оказалась Тай.
– Ей лучше? – требовательно спросила она. – Что с ней происходит? Вы разобрались, в чем дело?
– Прошу всех за мной. – Рик Стригой повернулся и вновь исчез в дверном проеме.
В комнате пахло розами и утренней прохладой. В широкие окна лился яркий солнечный свет, где-то в саду заливался хор певчих птиц.
Девушка лежала в постели, накрытая толстым одеялом до самого подбородка. Ее глаза были закрыты, губы бледны и серы. Лицо в ореоле растрепанных светлых волос казалось неестественно бледным, но спокойным. Со стороны можно было подумать, что она просто спит.
– Ты разгадал суть проклятия, Стригой? – послышался сухой вопрос пана Седрика.
– Конечно, – не поворачивая головы, произнес тот. – Наверняка ты еще помнишь, Великий Мольфар, точно такое же проклятие когда-то настигло меня. После того, как я убил некоего Жаха.
– То самое?
– Именно так.
– Да что это за проклятие? – не выдержал Алексей Вордак. – Насколько оно опасно, можно ли его снять? Каве, что, может стать… полудухом?
– Это засмертельное проклятие, – отозвался Рик Стригой и остро глянул на парня. – Серьезная штука. Обычно с его помощью оберегают жизнь особо важных особ, потому что наложить такое проклятие не каждому под силу. Ради самого изготовления столь мощной защиты нужно добровольное пожертвование… Человек, который безропотно отдаст колдуну свою жизненную силу. Иначе говоря, умрет. Мало того, это проклятие уже при сотворении было нацелено на Каве. Скорее всего, Лютогор позаботился… Наверняка он знал, что между ведьмами состоится решающая схватка. Но, как ни странно, поставил не на Кристину Соболь, а на нашу Каве. Поэтому защитил не жизнь, а смерть той рыженькой… Да еще столь сильным проклятием… Интересно, кто из родственников Кристы Соболь пожертвовал жизнью, чтобы защитить ее не столько от нашей Каве, сколько от Лютогора? Засмертельное проклятие начинает действовать, если его носитель ранен. Иначе говоря – прольет кровь. И разит не только того, на кого нацелено. Хозяин тоже умирает.