Чарованная щепка
Шрифт:
Гильдиец поставил срок – через седмицу она должна явиться для экзаменования.
Едва ли ей пригодится отточенное умение вывести плесень, а магическая библиотека стала девице не по средствам. Из дома удалось похитить только справочник по артефактам.
Апрель обещал быть маятным.
Лея убедилась в этом наново, когда бархатный тенор Алессана настиг ее утром на торговых рядах между свежей мятой и сушеной кинзой.
Окраинный рынок пытливо изучал надушенного гостя в угольно-черном плаще. К вящему его утешению, горожане (и горожанки в особенности) оценили
Алессан приближался к ней размашистым шагом владыки мира.
– Признайтесь, Лея, прошлое свидание растревожило ностальгию о вашей свободной жизни?
Еще чего – в этом Лея не призналась бы даже себе самой. Избегая смуты, она оставила травы и двинулась прочь. Горожане, полагавшие юную чародейку своею, скоро оценили расклад и перестали расступаться перед наглым юношей, мешая его погоне.
Лея удалялась не глядя, но магический слух напрягла до звона. Едва колыхнулось тонкое поле, она выстроила щит за мгновение. Лишь после этого позволила себе оглянуться.
Вопреки ожиданиям, в спину не мчались предметы и заклинания. Миг спустя стало ясно, что Алессан окружил щитом самого себя. Добра это не сулило.
Затворясь от теснивших его людей, он усмехался ей одной, пренебрегая сотнею ушей.
– Разве для этого вы рождены? – продолжал он, прекратив сближение.
Лея тоже замерла в безмолвной готовности к любой его выходке.
– Кем и чем вы окружили себя? – вопрошал пришелец.
Мысленным указом Алессан подхватил с прилавка березовую ложку и подбросил над собой. В трех саженях от земли он презрительно отпустил контроль, позволяя ей падать под ноги толпы.
– Я не держу ответа перед вами, – подобравшаяся Лея поймала предмет незримой ладонью и бережно свела его на место.
Стоило ей достичь цели, с развала слетели две деревянные плошки. Жалостного вида торговец немудреной утварью только успел протянуть за ними руку без всякого толка.
Маг снова отправил добычу вверх, тут же картинно теряя к ней интерес.
– Как может дочь великого Сальвадора пользоваться – этим?
– Не лучшая ваша лесть, – холодно отозвалась помянутая дочь, ловя и успокаивая плошки.
Оценив ее сноровку, юноша улыбнулся с легкой издевкой.
– Странное радение, – отметил он. – Забыли, как мы учились левитации, устраивая фейрверки угольков над садом? Вам не было дела, что они прожигали лучшие пионы, гордость и боль садовника!
Под эти речи над ними взмыли скалки и резные доски. Воспарив легко, они рухнули бы вниз, не успей магичка перехватить их полет. Кавалер тем временем не умолкал:
– Или напомнить, как мы пробирались в кухню? Там вы нередко оттачивали навык на пшене и рисе, по зернышку тряся их над головой бедной кухарки, только что перебравшей крупы.
Пространство наполнилось мелькающими глиняными крынками. Их было не меньше семи, но нельзя пропустить и единой – падение обернется для горшечника слезной печалью. Лея не позволит себе стать причиной беды, хотя задача ее усложнилась.
– Людям свойственно взрослеть, – проговорила она, почти не разжимая губ, но подхватывая крынки одну за одной.
– Побег из дома – несомненное мерило зрелого поступка, – со смехом сказал Алессан и запустил уже карусель горшочков лесного меда.
Напряжение росло. Бросать предметы было просто, подхватывать – изрядная работа. Лея собрала все силы, спасая товар старого пасечника.
Но едва она управилась, как в воздухе меж ними очутилось уже варенье. С каждой секундой все больше горшочков летело ввысь.
Лею пробил озноб. Добираясь до каждого потоком левитации и осторожно ставя на ближайшие прилавки, она уже истощала свои неопытные силы. Как на сложном уроке с отцом, девица черпала мастерство до самого донышка, чтобы горшочки не выскользнули из потока, но и не снижались живее нужного.
Обитатели рынка волновались и шумели, но укрытый щитом Алессан развлекался вовсю. В отличие от напряженной Леи, он мог бросаться хрупким товаром и язвить одновременно.
– Я всегда вам буду ближе этого сброда.
Роль злодея пришлась ему на редкость впору. С рыночных столов летели в небо горшки, свечи, связки трав и прошлогоднего лука – но все это неимоверным усилием ловила взмокшая магичка.
– Общее меж нами тает с каждой минутой, – глухо прошептала она.
Едва ли юноша услышал или внял ее словам, но так же резко, как и накануне, он завершил свое представление. Финальным росчерком швырнул тряпичные игрушки, рассмеялся напоследок и, не снимая щита, сделал несколько шагов назад. Когда Лея, поймав каждую лоскутную куклу, подняла глаза, его уже не было видно.
Убедившись, что настал покой, тетушки мигом усадили дрожащую Лею за чей-то прилавок и принялись отпаивать чаем с мелиссой.
Кавалер не сулил этого вслух, но будущая встреча была очевидна.
На следующий вечер разыгралась ранняя гроза – первая, весенняя и звонкая. Лея, впервые почти дотемна оставшаяся в постели своей съемной каморки, подобралась к окну и распахнула створки. Очень хотелось верить, что Алессан, страшась за свой щегольской наряд, останется в тепле родительского дома.
С наслаждением Лея втянула разреженный воздух и поймала на пальцы несколько капель. Раздался близкий гром, хотя зарницы не было заметно. Грохот повторился ровно через секунду, следом грянул третий.
Надеясь ошибиться, Лея вытянула шею, едва не выпав из окна.
Так и есть – гроза бушевала только над Кленовой улицей. Небо над остальной частью города казалось тихой закатной гаванью.
С глубоким вздохом потянулась она за платьем.
Жители ближних улиц жались к домам, со смесью паники и любопытства наблюдая, как уже знакомый юный маг в черном развевающемся плаще стоит на мостовой, раскинув руки. Он был без шляпы, но лицо его сложно различалось во тьме. Гром, раздававшийся по его велению, не предварялся молниями, как будто ими он не владел. Однако ветер поднимался со всех сторон разом, пугая кошек и кур лязгом катящихся тут и там металлических ведер и гремя колодезными цепями. Дождь лил беспрестанно, с глухим шумом заполняя водостоки.