Чаровница Добранушка. Сказка для детей и подростков

Далёкий Виктор

Затарахтел мопед и несерьезный треск мопеда стал удаляться.

– Хороший из него вор получится, – с гордостью заявил Душегуб Кинжалович.

– Уже получился, – сказала Заноза Болвановна.

Через несколько минут звук мопеда затих и вместо него послышался солидный рокот мотоцикла, который приблизился и с грохотом оборвался у ворот. Душегуб прислушался. Послышались шаги, топот ног на крыльце. Дверь открылась и в дом вошли двое красномордых небритых молодца в кожаных куртках с заклепками. У одного нос картошкой, у другого прыщавым зеленоватым огурцом. Морды небритые, глаза чудные, лютые. В

руках оба держали шлемы с рогами. От молодцев так воняло тухлятиной, что за три версты, казалось, не подойдешь. Жили молодцы на хуторе Гадюкино, что с другой стороны болот располагалось. Сами пили дуракову воду и спаивали село Голово. Приедут со своей дураковой водой. От желающих отбою нет. К вечеру все село в дураках ходит. И тогда ругань повсюду слышится, драки на каждом углу затеваются, поножовщины, воровство, грабежи – шагу ступить нельзя. Эти двое и раньше примерным поведением не отличались, а как Душегуб Кинжалович поселились в старом доме на болотах, так они попали под его влияние, вошли в услужение и доросли до редких негодников и пакостников. Одного из них с носом картошкой звали Обормот Нахалыч, другого с носом огурцом звали Балда Негодяевич. Они вошли в дом и, синхронно двигая правыми руками, сжатыми в кулаки, будто кого-то били, запели:

Мы гады, гады, гады.

Чего ж вы нам не рады?..

Носы свернем мы набок вам

Под глазом сделаем фингал…

– Хватит орать – глотки драть, подонки, негодяи и подлецы ужасные. Садитесь, мордовороты мои, за стол, – велел им Душегуб Кинжалович.

Оба разбойника сели за стол.

– Заноза Болвановна, – прокричал Душегуб, – у нас гости, подлые и каверзные. Дай-ка ты, нашим дорогим негодяям выпить дураковой водицы.

– Сейчас мои милые негодники, сейчас мои прекрасные подонки и душегубчики, – появилась из кухни Заноза Болвановна с литровой бутылью полной мутноватой жидкостью.

– Закуску неси. Да смотри не отрави нас каким ядом и отравою, – предупредил Душегуб.

– Это я мигом сделаю, мои подлые и гадкие, – причитала Болвановна.

– И кружки давай, – крикнул Душегуб.

– Кружки дам и закуска будет. Ежа не хотите подкопченного? Он отвратительно питателен. На десерт есть волчьи ягоды сушеные, маринованные. На закуску поганочки моченые, жареные, пареные, вяленые. Гадюки лягушками нашпигованные есть. Салат из лебеды…

– Сама ешь ежей, мышей, лягушек жуй. Дай гостям картошки жареной и соленостей кадушку.

– Сделаем, натворим. Будет вам лукошко жареное, и соленые лягушки со змеями.

– Какие лягушки? Оглохла что ли, старая? Давай картошку жареную и огурцов соленых, – грозно произнес Душегуб Кинжалович.

– Сейчас все сделаю. Меня для дорогих гостей, негодяев каверзных, не убудет. И картошка соленая будет, и огурцы жареные.

– И не гневи меня, старая. Неси огурцов… – гаркнул Душегуб. – А то я тебя саму скормлю на ужин Кровососу.

– Не надо меня Кровососу. Я тебе еще пригожусь, – проворчала со злобной улыбкой старая. – Картошки жареной нету. Огурцов кадушку принесу.

Притащила Заноза Болвановна кадушку солений и кружки.

Открыл кадушку Душегуб, достал огурцы и налил гостям в стаканы дураковой воды.

– Пейте.

Выпили те, огурцами захрустели.

– Дело у меня к вам.

– Сделаем, –

сказал красноносый Обормот Нахалыч. – Дело обычное, вполне привычное.

– Не впервой, – поддержал его с зеленым носом Балда Негодяевич. – Мы такого натворим, что Рим удивим.

– Засохните…

Гости примолкли.

– Добранушку знаете?

Переглянулись Нахалыч и Негодяевич и закивали оба головами.

– Знаем, знаем…

– Нужно ее пекарню… – сказал Душегуб и замолчал, сверкая злыми глазами.

– Разгромить, разломать, разграбить? – спросил Негодяевич.

– Камня на камне не оставить? – спросил Нахалыч.

– Взорвать, – сказал Душегуб, – к чертовой бабушке.

– Так хлеба не будет, – вякнул Нахалыч.

– А тебе что? – едко спросил Душегуб и вперился страшным, злым взглядом в Нахалыча.

– Это мы сделаем, – сказал Негодяич.

– Взорвем…– вякнул Нахалыч. – Зачем нам хлеб? Нам дуракову воду давай. Только ведь она того…

– Чего того?

– Волшебница, – вякнул Негодяич и почесал затылок. – Как бы чего не вышло.

– Болвановна, слышь, чего они говорят, – позвал Душегуб Кинжалович.

– Слышу, как не слышать. Дай чего удумаю…– заблеяла Болвановна.

– Ну, думай, думай!.. Снабди чертей этих волшебством… А вы, – обратился он к разбойничкам, – пейте, закусывайте и пошли вон. И чтобы завтра утром вся округа от взрыва проснулась, чтоб у всех поджилки затряслись.

Негодяич и Нахалыч выпили дураковой водицы, утерли рожи рукавами и поднялись с лавки.

– Только ты, Кинжалыч, не выпускай своего Кровососа, пока мы не уедем. Нам с ним встречаться ни к чему, – попросил Негодяич.

– Придержи чудовище-то, – бросил через плечо Нахалыч.

– Подождите, негодяи мои дорогие, – послышался голос Занозы Болвановны. – Добранушка тройным кольцом Поющие Ключи защитила. – Нате вам свиное копытце. Оно против волшебства ее поможет. Как плохо станет нужно копытцем змейку нарисовать и сказать: «Копытце защити».

Двое подручных Душегуба ухмыльнулись. Негодяич забрал у Занозы Болвановны свиное копытце, положил в карман и оба вышли из дома. Скрипнуло крыльцо, взревел мотор мотоцикла, затарахтел, удаляясь, и растворился в вечерней тиши.

«Пора кормить Кровососа», – подумал Душегуб и поднялся из-за стола. Он крепко стоял на ногах. Сам дуракову воду не пил, других спаивал. Ему в уме находиться требовалось. На кривоватых ногах вышел из дома, приблизился к сараю. Стемнело. Он подумал: «Пусть сам о себе позаботится. Людишек покусает-покушает». В сарае Душегуб нащупал цепь, на которой сидел Кровосос, и, звякнув ей, потащил на двор. Он почувствовал, как мурашки весело побежали у него по спине. На дворе он спустил Кровососа с цепи и сказал с омерзением:

– Пошел…

Черное, противно гладкое и холодное до озноба существо рыкнуло, метнулось перед ним в сторону и умчалось с диким топотом в сумерки.

«Ох, кому-то сегодня не поздоровится», – подумал Душегуб.

Он знал, что обычный человек от одного вида этого чудовища может умереть со страху. Кровосос вгрызется в горло, высосет всю кровь, насытится и к утру приволочется раздобревший, слюнявый и смирный.

Вернувшись в дом, Душегуб Кинжалович столкнулся со старухой, которая убирала со стола посуду.