Чарующий вальс
Шрифт:
Ванда же обманщица и лгунья. Как ему хотелось уличить ее, открыто сказать, что он о ней думает, увидеть ее дрогнувшие ресницы и краску стыда на щеках!
Но ему приказано вести себя по-другому. Что ж, он неопытен, но если дело касается состязания умов, то тут, он полагал, справится не хуже других. Придется попробовать и отработать свои деньги. Ричард решил извлечь для себя пользу, перехитрив князя Меттерниха, одного из самых искушенных дипломатов Европы, в его собственной игре.
Карета подъехала ко дворцу графа Разумовского, где Ричарду приходилось бывать и раньше. Несомненно, это одна из красивейших достопримечательностей Вены. Дворец строился около двадцати лет, и граф украсил его всеми сокровищами, какие только можно приобрести благодаря деньгам и влиянию в обществе.
Гостиные залы были самыми элегантными не только в Вене, но и во всей Австрии. Галереи были заполнены шедеврами живописи и скульптуры, а в библиотеке хранились редкие рукописи и книги со всего мира. Поговаривали, что Разумовский потратил почти все свое состояние на этот дворец. Но это маловероятно, ведь он унаследовал много от отца, знаменитого фельдмаршала русской армии, и богатство его было огромно.
Несколько раз во время конгресса Александр заимствовал дворец у своего посла Разумовского для приемов, и по размаху и щедрости они едва ли не превосходили праздники при австрийском дворе.
Но сегодня Ричард объехал парадный вход с позолоченными воротами и огромными мраморными колоннами с другой стороны: таков приказ. Его карета остановилась у маленькой незаметной двери. Пройдя темный коридор, он поднялся по винтовой лестнице и через потайную дверь вошел в небольшую комнату.
Там никого не было; доверенный слуга проводил его только до двери. Ричард осмотрелся. Комната, как и весь дворец, поражала роскошью обстановки. Особенно бросался в глаза ее своеобразный стиль: к примеру, канделябр дрезденского фарфора, в котором мерцали тонкие свечи, был украшен купидонами и амурами; картины на стенах и роспись на потолке изображали Венеру и ее возлюбленных; на шелковых занавесях кораллового цвета — сердца, пронзенные стрелами.
В комнате стоял огромный диван, покрытый коврами; было множество цветов с пьянящим экзотическим ароматом, и откуда-то издалека доносились звуки музыки.
Ричард иронически усмехнулся: Александр умеет создавать соответствующую обстановку для любовных встреч. Как же все в нем уживается: и Библия, которую он трепетно читает по ночам в своей спартанской постели; и откровенный портрет мадам Нарышкиной в виде Афродиты, выходящей из пены морской?
Ричард с трудом заставил себя думать о роли, какую должен играть. Он снял плащ, шляпу, затем, сбросив маску, надел другую, бархатную, оставшуюся после бала, и подошел к зеркалу. Да, они удивительно похожи с Александром.
Бутинский и на сей раз не ударил лицом в грязь, так же тщательно уложив его волосы, но на всякий случай Ричард задул дюжину свечей, и комната погрузилась в таинственный полумрак.
В углу комнаты стоял небольшой стол, богато сервированный изысканными блюдами и редчайшими винами в золотых ведерках со льдом. Он налил бокал вина, прохладного и ароматного, и выпил половину залпом. Вторую половину бокала он уже медленно смаковал, наслаждаясь букетом. Погреб у русского посла богатейший, а безупречность его вкуса не вызывает сомнения.
Поставив бокал на стол, он услышал шаги за дверью. Слуги не доложили о ее приходе — она просто вошла, и двери закрылись.
Ванда выглядела совсем маленькой и очень испуганной. Он уже успел забыть, какая она миниатюрная. Платье из мягкой зеленой ткани с серебристыми лентами под грудью очень шло ей. Ванда была похожа на нимфу, которая случайно выбежала из Венского леса, — и все то же очарование свежести… Он вспомнил, как сравнивал ее с Юностью и Весной.
Поразительно, что она оставалась такой же, будучи агентом князя Меттерниха!
— Итак, вы пришли. Я уже почти не надеялся вас увидеть, — произнес он, подходя к Ванде. Склонившись над ее рукой, Ричард почувствовал, как дрожат ее пальцы.
— Я очень испугалась, когда увидела, что экипаж привез меня к этому дворцу. Я думала, мы встретимся в том маленьком ресторанчике, где ужинали вчера.
— Вчера был маскарад. Вся Вена жила им, и на всех лицах были маски. Сегодня бал кончился, и вы, конечно, понимаете, что меня не должны видеть посторонние.
— Значит, вы действительно… тот, за кого я вас принимаю? — Он не ответил. — Мне показалось, что я ошиблась.
— Почему? — Краткий вопрос показался резким даже ему самому.
— В моем представлении царь… должен быть немного другим.
— И чего же вы ожидали?
— Ну, не совсем обычный смертный… Разве можно так просто говорить с царем, как это делала я?! Я не могу вам этого объяснить… Я все время забывала, кто вы. Ричард поймал себя на том, что с большим волнением прислушивался к ее словам. Но… наверняка это опять игра, ее очередной обман!
— И сейчас вы разочарованы, — насмешливо сказал Ричард.
— О нет, конечно нет! Просто все так странно. Я… никогда не встречала такого человека, как вы.
— Давайте попробуем забыть, кто я, и поговорим как обычные люди, которые приятны друг другу и хотят побыть вместе!
— А разве мы поступаем сейчас иначе? — возразила она.
— Надеюсь, что нет.
— Прежде всего мне хочется поблагодарить вас за чудесный веер. Он много лучше того, что оставила мне мама, а я сломала!
— Не беспокойтесь, ваш веер обязательно починят.
— Благодарю вас! Не сочтите это жадностью, но я хотела бы иметь оба! Я буду беречь ваш — как прекрасный подарок, а мой дорог как воспоминание, и я не хочу с ним расставаться!
— Помните, я рассказывал об одном удивительном мастере? Он непременно починит ваш веер.
— О, благодарю! Вы так добры!
— Интересно, вы всегда будете обо мне такого мнения? — загадочно спросил Ричард. — Не хотите ли немного вина?