Чарующий вальс
Шрифт:
Нет, никогда она не сможет соперничать с грациозной и элегантной княгиней Екатериной, так ошеломляюще и бесподобно красивой!
Слушая оперу, Ванда не могла увидеть все, что происходило в ложе царя, но ей показалось, что он был весел и счастлив, оживленно беседуя с Екатериной.
Она проплакала тогда всю ночь, убеждая себя, что причина кроется в ее одиночестве и тоске по дому, но от правды никуда не уйти…
На следующий день она присутствовала на военном параде. Стоя в толпе зрителей, Ванда наблюдала, как монархи верхом на лошадях приветствовали
Глаза Ванды покалывало от слез. Он был так прекрасен, так благороден, что она поверила в слова баронессы о том, что он и вправду живет в другом мире.
Ей не хотелось даже ненадолго покидать дворец баронессы: вдруг в ее отсутствие придет какое-нибудь известие от него? Но проходили дни, и в ней усиливался страх, что он ее забыл. Но сегодня… На балу она будет опять рядом с ним!
Ее не интересовал русский балет, которым открылся бал, и даже входившая в моду лотерея, обещавшая роскошные призы для обладателей счастливых билетов.
Ванда смотрела на царя, не отрываясь. Ей хотелось думать, что среди тысячи нарядных людей, заполнивших огромный зал, он тоже ищет ее. Высокий рост Александра и белоснежный мундир, украшенный многочисленными наградами, сразу выделяли его в толпе. Она видела, как он переходил от одной группы гостей к другой, но ей никак не удавалось хоть на шаг приблизиться к нему.
Она даже хотела обратиться за помощью к баронессе, но та уже нашла несколько пожилых приятельниц, и они устроились у двери в танцевальный зад, наблюдая за танцующими и обсуждая все должным образом.
У Ванды было уже много знакомых в Вене, и она не испытывала недостатка в партнерах. Где бы она ни появлялась с баронессой, ее красота, искренность и очарование приносили ей мгновенный успех. Граф де Рошшуар, известный светский лев, не отходил от нее ни на шаг. Но, танцуя с ним, Ванда едва ли слышала, о чем он говорил, она смотрела в другой конец зала, туда, где был царь.
Ей казалось, что время остановилось. Появились артисты балета в цыганских костюмах, и публика пришла в восторг от их экзотических страстных танцев. Ванда видела, как Александр аплодировал им, а рядом с ним стояла княгиня Багратион. На сей раз ее главным украшением была диадема из роз, а не из драгоценных камней, как у остальных дам, и это делало ее неотразимо прекрасной.
Девушка не могла больше выносить этого зрелища. Царь не интересовался ею, даже не смотрел на нее, и на душе стало тяжело. В отчаянии Ванда отвернулась от танцоров и направилась в конец зала, вдали от ярко освещенной сцены, в ту сторону, где были небольшие ниши, украшенные цветами. Там при желании можно было уединиться, никого не видеть.
Ванда чувствовала себя несчастной и опустошенной, ей просто было необходимо успокоиться и побыть одной.
Казалось, никто не заметил ее ухода, все были поглощены зажигательным вихрем танца. Взявшись за занавес ниши, она задержалась на мгновение и обернулась, ко царя уже не было. Внезапно она почувствовала, как кто-то схватил ее за руку и резко втянул в нишу. Она испуганно вскрикнула, Занавес упал, и Ванда очутилась в темноте.
Остро пахло только что погашенными свечами, но когда сильные пальцы сдавили ее запястье, она перестала бояться. Она знала, кто рядом с ней находится.
— Пожалуйста, тише, — послышался его голос. — Я думаю, вы не хотите, чтобы вас пришли спасать.
— Значит, вы видели меня!
— Я смотрел на вас целый вечер, — ответил он.
— Это неправда… Но как я рада, что вы не забыли меня!
— Неужели вы думали, что я смогу забыть?!
— Я так надеялась, так мечтала получить хоть какое-нибудь известие от вас… О дорогой, я не должна говорить вам этого, но я не хочу притворяться!
— Мне бы тоже не хотелось, — ответил он. — До чего глупо мы вели себя в последний раз!
— Давайте не будем об этом вспоминать, — попросила Ванда.
Он был совсем рядом, но не прикасался к ней. Когда глаза привыкли к темноте, Ванда могла видеть его неясный силуэт, очертания его широких плеч, гордую посадку головы. Они молчали и только чувствовали прерывистое дыхание друг друга.
— Вы чудесно выглядите, — хрипло сказал он.
— Я хотела так выглядеть!
— Для меня?
— Вы же знаете.
В ответ ей послышался звук, похожий на стон.
— Дорогая моя, вы сводите меня с ума! Куда бы я ни шел, я ловлю себя на мысли о том, что повсюду ищу вас. Хочу видеть ваше милое лицо, ваши глаза цвета синего неба над Англией, ваши губы. Вы помните наш последний поцелуй? Почему вы так поспешно покинули меня?
Ванда крепко стиснула пальцы.
— Все было не так в тот вечер. Вы сердились на меня или были раздражены. Я не знаю, что это было, но я слышала ваш голос и не понимала, что с вами происходит.
— Да, я знаю… Я старался возненавидеть вас, но не смог.
— Возненавидеть меня? Но… за что?! — изумилась Ванда.
— Сейчас я не могу объяснить: мне пора идти, нам нельзя оставаться здесь.
— Вы должны вернуться к своим гостям… Я понимаю.
— Правда?! О Ванда, мне хотелось бы так много сказать вам, но… я не имею права!
В его голосе звучало отчаяние, и она не могла понять его. Он обнял ее, но не посмел поцеловать. Он прижался щекой к ее щеке, и, хотя Ванда была счастлива, что они опять рядом, она почувствовала, что он очень страдает.
— Что случилось? Пожалуйста, скажите мне! — умоляла она.
— Я не могу… Не говорите ничего сейчас. Если бы вы знали, что это значит — вот так обнимать вас! Как долго я мечтал об этом! Сам не знаю, что произошло со мной, но я не могу не думать о вас. Ванда!.. Девочка моя любимая!
Он сжал ее в объятиях, его губы искали ее. Впервые она ответила на его поцелуй и почувствовала, как восторг переполняет ее, как неведомое раньше желание загорается в ней.
Он еще крепче обнял ее, и его поцелуи стали более страстными, ненасытными…