Чары тьмы
Шрифт:
— Это так. Я знаю, что вы всегда ругаете меня, такого скромного, за мои общепризнанно вульгарные, кричащие, экстравагантные и фривольные вкусы, но лично я не вижу в этом зла.
— В них нет зла. Но также нет и добра. Впрочем, это не мое дело. Я не твой начальник и не твой учитель.
— Именно так, хотя по правде говоря, для меня было бы честью стать вашим учеником, но я этого, видать, не достоин.
— Вот именно, — вставил Элеино. — Я имел в виду ту часть твоего высказывания, где ты говоришь «не достоин».
Саламандр просто улыбнулся. Он наслаждался, подтрунивая над огромным бардекианцем, хотя
— Я знаю, что мои таланты скромны, — вздохнул Саламандр. — Если бы я обладал силой Мастера Эфира, то был бы так же предан ремеслу, как и он. К сожалению, боги посчитали, что мне следует дать вкусить лишь пару глоточков двеомера перед тем, как они вырвут эту сладкую, как мед, чашу из моих рук.
— Это не совсем так, — заметил Невин. — Валандарио сказала мне, что ты с легкостью мог бы пойти дальше и развить свои умения — если бы только над этим работал.
Саламандр поморщился. Он не подозревал, что его учительница двеомера столько рассказала старику.
— Но теперь это не играет роли, — продолжал Невин. — Я хочу знать, почему ты находишься в Дэверри.
— А почему бы мне не быть в Дэверри? Я люблю странствовать среди народа моей матери. Всегда можно увидеть что-то любопытное на ваших дорогах, Кроме того, это позволяет мне держаться далеко, очень далеко от моего уважаемого отца-барда, который всегда, причем только в прозе, укоряет меня за какую-нибудь ошибку, иногда настоящую, а иногда — воображаемую.
— Я бы сказал, по большей части, первое, — пробормотал Элеино.
— О, несомненно. Но если я могу сослужить какую-то службу или тебе, или Мастеру Эфира, то вам следует только попросить.
— Хорошо, — сказал Невин. — Потому что ты можешь сослужить нам добрую службу. Для разнообразия твои странствия иногда оказываются очень кстати. У меня есть все основания считать, что в королевстве находится несколько мастеров черного двеомера. Учти, я не хочу, чтобы ты с ними имел какие-то дела. Они слишком сильны для этого. Но они зарабатывают большие деньги, контрабандным путем ввозя в королевство наркотики и яды. Я хочу знать, где продается товар. Если мы сможем задавить эту мерзкую торговлю, то это сильно ударит по нашим врагам. Я хочу, чтобы ты постоянно держался настороже, подмечая следы этой нечестивой торговли. Гертсина приглашают всюду. Ты можешь случайно подслушать что-то интересное.
— Могу. Ради вас с радостью суну свой длинный эльфийский нос в это дело.
— Только не стоит засовывать его слишком далеко, чтобы его не отрезали, — добавил Элейно. — Помни: эти люди опасны.
— Я буду сама осторожность, хитрость, ухищрения и уловки.
Примерно в десяти милях к востоку от дана Дэверри жила женщина по имени Ангариад, которая после многих лет службы при королевском дворе получила небольшой участок земли в награду.
Никто из ее соседей толком не знал, что именно она на самом деле делала при дворе, поскольку она держала язык за зубами.
В конце концов окружающие пришли к общему мнению, что она была повитухой или травницей, потому что хорошо знала лекарственные растения.
Деревенские жители частенько предпочитали заплатить ей за лечение продуктами или курами, вместо того, чтобы отправляться в долгий и тяжелый путь в город к аптекарю.
Тем не менее заходя к ней в дом, они всегда скрещивали пальцы, чтобы отогнать колдовские чары, поскольку женщина была странная, с блестящими темными глазами и впалыми щеками.
Очевидно, господа благородного происхождения также не забыли женщину, которая когда-то служила им. Было обычным делом видеть пару прекрасных лошадей с отличной сбруей, привязанных возле ее домика, или даже какую-нибудь даму благородного происхождения, которая с серьезным видом разговаривала с Ангариад в ее садике, где та выращивала травы. Деревенские жители задумывались: что такого господа благородного происхождения могли сказать старухе?
А если бы узнали, то пришли бы в ужас. Для крестьян, у которых каждый ребенок считался ценной парой рук для работы на земле, сама идея избавления от зачатых детей была отвратительной.
Кроме средств, вызывающих выкидыши, у Ангариад имелись другие странные вещи на продажу. Этим вечером она была очень недовольна: Саркин привез ей слишком мало товара.
— Ничего не могу поделать, — сказал он. — Одного из наших курьеров схватили в Керморе. Тебе и так повезло, черт побери, чтобы ты получила хоть сколько-то опиума.
Старуха взяла в руки черный брусок и соскоблила кусочек ногтем, затем внимательно посмотрела, как он крошится.
— Я предпочитаю более высокое качество, — проворчала она. — У благородных господ более изысканные вкусы, чем у рабочих на верфи в Бардеке.
— Я сказал уже: тебе, черт побери, повезло, что ты вообще хоть сколько-то получила. А теперь слушай. Если ты окажешь мне услугу, я отдам его тебе бесплатно.
Внезапно она заулыбалась и стала слушать очень внимательно.
— Я знаю некоторых из твоих постоянных покупателей, — Саркин склонился поближе. — Один из них интересует меня особенно. Я хочу с ним встретиться. Отправь лорду Камделю извести о поступившем товаре. Скажи, чтобы он приехал сюда один.
— О, боги, — проворчал Родри. — Наконец мы нашли таверну, где подают приличный мед, — и вот ты говоришь мне, что мы не можем себе его позволить.
— Если бы ты не был слишком гордым и не отказался охранять караван… — начала Джилл.
— При чем тут гордость! Это дело чести.
Джилл закатила глаза, словно призывая богов в свидетели неслыханного упрямства, после чего замяла спор. На самом деле у них осталось достаточно денег, но она не собиралась сообщать ему это. Родри очень походил на ее отца, который мог все пропить или раздать нищим, совершенно не заботясь о завтрашнем дне. Поэтому Джилл позволила Родри считать, что они близки к тому, чтобы самим стать нищими и просить милостыню.
Точно такой же трюк некогда она проделывала с Каллином.
— Если ты сейчас потратишь деньги на выпивку, то как будешь чувствовать себя потом, когда нам придется отправиться в путь голодными и у нас не будет даже медяка на кусок хлеба? — продолжала она. — Готова поспорить: тогда воспоминание о меде станут очень горьким.
— О, ладно! Выбираю эль!
Джилл вручила Родри четыре медяка, и он отправился покупать эль.
Они сидели в таверне дешевой гостиницы в дане Эйдин, процветающем торговом городе, расположенном посреди самых богатых сельскохозяйственных угодий в королевстве.