Час близнецов
Шрифт:
– 3-знаешь, че-чево... – Карамон вытянул губы. – Ты чево-то заговорил совшем к-как Тика...
Начиная с этого момента, все пошло кувырком.
Вечером того же дня они остановились у перекрестка.
– Давай пойдем туда. – Тас указал рукой на одну из дорог. – Госпожа Крисания наверняка догадывается, что кто-нибудь попытается ее задержать. Скорее всего, она изберет для себя не самый исхоженный путь, чтобы попытаться сбить преследователей со следа. Мне лично кажется, что нам надо попробовать пройти тем путем, которым мы шли два года назад, когда удирали из Утехи...
– Ерунда! – фыркнул Карамон. – Она женщина, да к тому же еще и жрица. Она изберет самую легкую дорогу. Мы отправимся по пути, ведущему к Гавани.
Тас сомневался в верности выбранной дороги, и, как вскоре оказалось, не зря. Не успели они пройти и нескольких миль, как им повстречалась еще одна таверна. Карамон, естественно, устремился внутрь, чтобы расспросить посетителей о женщине, чье описание было бы схоже с внешностью Крисании. Тас снова остался на дороге один, вместе с Бупу. Через час его спутник появился в дверях. Лицо Карамона было раскрасневшимся, но приветливым.
– Ну что, видел ее кто-нибудь? – поинтересовался кендер.
– Кого? Ах, да... Нет, не видел.
И теперь, два дня спустя, они не преодолели еще и половины пути до Гавани, хотя кендер уже мог бы составить подробный путеводитель по придорожным тавернам.
– Раньше, – вслух подумал кендер, – мы могли бы за это время дойти до Тарсиса и обратно!
– Тогда я был моложе, – возразил Карамон. – Я был совсем юнец. Теперь же я – матерый. Мое тело... ик... матерое. Мне трудно взять прежний темп – тело должно набраться сил.
– Кое-чего оно набирается, – мрачно сказал Тас себе под нос, – но отнюдь не силы.
Действительно, после каждого часа ходьбы Карамону требовался отдых. Иногда он принимался громко стонать на ходу и, обливаясь потом, едва не падал. Ну а если он заваливался где-нибудь на травке, то даже соединенными усилиями Тас и Бупу не могли поднять его на ноги, так что требовалось срочное вмешательство фляжки с водкой. Всю дорогу Карамон, не переставая, уныло жаловался на свою горькую участь: доспехи натирали ему кожу во всех мыслимых и немыслимых местах, он то жестоко страдал от голода, то от палящих лучей солнца, то от жажды. Он настаивал, чтобы ночевать они останавливались на каком-нибудь постоялом дворе, и тогда Тассельхоф получал сомнительное удовольствие наблюдать за тем, как гигант напивается до бесчувствия. После этого кендер на пару с трактирщиком, выбиваясь из сил, отволакивали бесчувственное тело в комнату, где Карамон храпел до обеда следующего дня.
Наконец однажды утром (покинув двенадцатую по счету таверну, в которой не обнаружилось никакого следа госпожи Крисании) Тас впервые всерьез задумался о том, чтобы плюнуть на приключения, остепениться и, вернувшись в Кендерхольм, купить себе маленький уютный домишко с огородом.
В поддень они подошли к «Разбитой Кружке». Карамон немедленно отправился на разведку, а Тассельхоф остался стоять посреди дороги, сжимая в руке грязную ладошку Бупу. Подавив вздох, который родился в его груди при взгляде на то, что сталось с его новенькими зелеными башмаками, кендер принялся мрачно рассматривать неопрятное, полуразвалившееся строение.
– Моя это не нравится больше, – решительно заявила в этот момент Бупу. – Твоя говорить, мы найти красивый мужчина в красный плащ. Но мы найти только этот жирный пьяный. Я вернуться домой, к Верховный Блоп Пфадж Первый.
– Нет, не уходи! – в отчаянии взмолился Тассельхоф. – Потерпи еще немного.
Мы найдем этого... гмм-м... красивого мужчину. Или, на худой конец, красивую женщину, которая хочет помочь красивому мужчине. Может быть... может быть, тут дядя Карамон что-нибудь узнает.
Но Бупу ему не поверила. Неудивительно, ведь Тас сам не верил своим словам.
– Вот что, – сказал он решительно, – подожди меня здесь. Совсем недолго. Я принесу тебе что-нибудь вкусненькое. Ты обещаешь, что никуда не уйдешь?
Бупу, с подозрением рассматривая кендера, причмокнула губами.
– Моя подождать, – сказала она и плюхнулась на обочину. – Но только пока обед.
Тассельхоф, решительно выставив вперед подбородок, последовал за Карамоном в таверну. Им необходимо было объясниться...
Оказалось, однако, что в этом нет нужды.
– Ваше здоровье, господа! – поднимая к губам огромную кружку и обращаясь к нескольким оборванцам, которые собрались в таверне, провозгласил Карамон.
Посетителей, несмотря на обеденный час, было совсем немного: пара путешествующих гномов, которые сидели за столиком у самой двери, да несколько человек, одетых как бродяги. Все они слегка приподняли кружки в ответ на приветствие Карамона.
Тас опустился на скамью рядом с гигантом. О его подавленном состоянии наглядно свидетельствовал тот факт, что он вернул одному из гномов кошелек, который, сам того не сознавая, срезал с его пояса при входе в таверну.
– Вот, вы уронили, – возвращая добычу удивленному гному, пробормотал кендер неловко.
– Мы ищем одну молодую женщину, – сказал Карамон и громко объявил ее приметы, как делал это в каждой таверне, что попадалась на их пути от Утехи и досюда. – Черные волосы, невысокого роста, хрупкого телосложения, с бледным лицом и в белом одеянии. Она – жрица...
– Ага, мы видали ее, – кивнул один из бродяг. Пиво в Карамоновой глотке забурлило.
– Д-да? – откашливаясь и отплевываясь, с трудом переспросил он.
Тас поднял голову.
– Где? – спросил он с тревогой.
– Мы шли через лес, к востоку отсюда, – ответил бродяга, указывая большим пальцем куда-то себе за плечо.
– Вот как? – с сомнением спросил Карамон. – А что вам самим понадобилось в тамошних краях?
– Мы охотились за гоблинами. Их полным-полно прячется по лесам вокруг Гавани.
– Загару гоблинских ушей платят три золотых, – поддержал его товарищ и улыбнулся беззубой улыбкой, – если, конечно, повезет.
– Так что женщина? – вернулся к занимавшему его вопросу Тассельхоф.