Час близнецов
Шрифт:
– Да она, видать, тронутая. – Бродяга покрутил пальцем у виска. – Мы сказали ей, что окрестности кишат гоблинами и что ей не следует путешествовать одной. Но она ответила, что жизнь ее в руках не то Палантана, не то кого-то еще. В общем, эта штуковина, о которой она говорила, должна о ней позаботиться.
Карамон наконец откашлялся и поднес к губам кружку.
– Это очень на нее похоже, – заметил он. Тассельхоф вскочил на ноги и выхватил кружку из рук? исполина.
– Какого... – гневно вскинулся Карамон.
– Пойдем скорее! – перебил кендер, пытаясь заставить спутника встать. – Нам нужно идти. Спасибо вам за помощь, – обратился он к бродягам и, отдуваясь, потащил Карамона к дверям. – Где, вы говорите, она вам повстречалась?
– Милях в десяти к востоку отсюда. Тропа начинается там, за таверной – ответвляется от главной дороги. Идите по ней, и она проведет вас сквозь лес.
Раньше ею пользовались, чтобы сократить путь до Гатавая, но в последнее время там стало слишком опасно.
– Еще раз большое спасибо. – Тас вытолкал протестующего Карамона из таверны.
– Да будь оно все проклято, Тас! – сердито прорычал Карамон. – Куда мы спешим? Мы могли бы, по крайней мере, пообедать... – Он вырвался из рук кендера и попытался было вернуться в таверну.
– Карамон! – приплясывая от нетерпения, настойчиво повторил Тас. – Подумай хорошенько! Вспомни! Ты что, не понимаешь, где она? Взгляни... – Он сунул руку в одну из своих вместительных сумочек и вытащил оттуда целую связку карт.
Второпях разыскивая то, что ему было необходимо, он бросал лишнее прямо на землю.
– Взгляни! – повторил он, разворачивая нужную карту.
Гигант побагровел, пытаясь сфокусировать зрение на тонких перекрещивающихся линиях.
– Ну, что тут?
– Вот... вот тут, приблизительно, мы, а вот тут, к югу от нас, – Гавань.
Напротив нее расположен Гатавай. Вот тропа, о которой говорили твои собутыльники, а вот... – Кендер ткнул пальцем в карту.
Карамон прищурился.
– Ом... Омраченный Лес, – пробормотал он. – Омраченный Лес. Что-то знакомое.
– Конечно, знакомое! Мы чуть там не погибли! – завопил Тассельхоф, размахивая руками, словно мельничными крыльями. – Если бы Рейстлин не спас нас... – Заметив на лице Карамона ухмылку, кендер с горячностью продолжил:
– Что с ней будет, если она окажется там одна?
Карамон отвернулся от его умоляющего взгляда и, прищурясь, посмотрел на исчезающую в лесу заросшую тропу. Ухмылка его стала еще шире.
– Ты что, ждешь, что я ее остановлю? – поинтересовался он.
– Естественно! Мы должны ее остановить! – начал было Тас, но внезапно осекся. – Так ты с самого начала никуда не собирался, – глядя в глаза Карамону, негромко, но внятно проговорил кендер. – Ты с самого начала не собирался идти вслед за ней. Ты просто хотел прогуляться по округе, попьянствовать и повеселиться, а потом вернуться к Тике, пустить слезу и упросить ее взять тебя обратно, как последнего...
– А что ты хотел? – пряча глаза, пробормотал Карамон. – Как я могу помочь этой фанатичке отыскать Башню Высшего Волшебства?
Он чуть не плакал, но Тассельхоф не сводил с него уничтожающего взгляда.
– Я не хочу искать никакой Башни! Я поклялся, что никогда в жизни и близко не подойду к этому гнусному месту! Там они уничтожили Рейстлина, Тас. Когда он вышел, у него даже кожа переменилась и обрела этот жуткий желтый цвет. А глаза!
Эти проклятые глаза, которыми он видит только зло и смерть. Они изуродовали не только душу, но и его тело, Тас, – он кашлял так, что захлебывался и не мог дышать. И они... они заставили его убить меня! – Карамон судорожно всхлипнул и закрыл лицо руками.
– Он... он не убивал тебя, Карамон, – сказал наконец кендер, чувствуя себя совершенно беспомощным. – Танис рассказывал мне. Рейстлин не мог отвечать за себя – он был болен, весь изранен и ничего не видел вокруг. Он не понимал того, что делает.
Но Карамон только покачал головой, и мягкосердечный кендер почувствовал, что не может его винить. «Неудивительно, что он не хочет туда возвращаться, – с раскаяньем подумал Тассельхоф. – Наверное, мне следует отвести его домой. Вряд ли в таком состоянии от него может быть какая-то польза».
Но потом он вспомнил, что Крисания одна, в Омраченном Лесу...
– Однажды я разговаривал с тамошним духом, – сказал Тас, – но не уверен, что меня помнят. Кроме того, здесь таятся гоблины. И хотя я их нисколько не боюсь, однако мне кажется, что если их будет больше трех-четырех, то я с ними не справлюсь.
Тассельхоф растерялся. Если бы Танис был тут! Полуэльф всегда знал, что делать, и умел находить нужные слова. Уж он-то смог бы заставил" Карамона прислушаться к голосу разума. «Но Таниса здесь нет, – напомнил кендеру внутренний голос, который иногда был очень похож на голос погибшего Флинта. – Выпутывайся сам, раззява!»
«Я не хочу, не хочу, чтобы все зависело только от меня!» – в отчаянии взвыл Тассельхоф мысленно и прислушался, ожидая, что скажет ему внутренний голос. Но голос молчал. Тас остался один.
– Карамон, – стараясь говорить как можно солиднее и неосознанно подражая интонации Таниса, сказал Тассельхоф, – просто доведи нас до границ Вайретского Леса. Потом можешь вернуться домой. Я думаю, что к тому времени мы будем уже в безопасности...
Но Карамон не слушал его. Упиваясь сладким вином жалости к самому себе, он опустился на землю и, прислонившись спиною к стволу дерева, бормотал сквозь слезы нечто невнятное о безымянном ужасе, словно уже упрашивал Тику принять его назад.
Бупу выбралась из своей лужи и, подойдя ближе, посмотрела сверху вниз на огромного воина.
– Моя пойти, – объявила она с отвращением. – Если моя захотеть жирные слюнтяи, я найти их много домой.
Кивнув на прощанье головой, Бупу медленно пошла прочь. Тас погнался за ней, схватил за руку и потащил обратно.
– Нет, Бупу, нельзя! Мы почти пришли! Неожиданно терпение кендера кончилось. Танис где-то далеко решал свои дела, и никого не было рядом, кто мог бы ему помочь. Тассельхоф чувствовал себя так, словно он только что, как уже случилось однажды, разбил Глаз Дракона. Может быть, то, что он собирался сейчас сделать, было не совсем правильно, но ничего иного, что он в состоянии был бы осуществить, в голову ему не пришло. Он подошел к Карамону и лягнул великана в голень.