Час игривых бесов
Шрифт:
– Во-первых, ты забываешь, что она его видела в ресторане в ту ночь. А если узнает? Во-вторых, парень то дело запорол и это запорет. В-третьих, он сейчас скрывается, в ту квартиру, которую снимал, вообще не заглядывает, и я, если честно, даже не знаю, где его теперь искать. Конечно, там теперь кое-что поставлено на случай его возвращения, однако когда еще он туда зарулит! Поэтому нам пока ничего не остается, только надеяться, что эта сволочь, которую мы ждем, появится до понедельника. Ну а если нет... Говорят, надо решать проблемы по мере их возникновения. Так и будем поступать.
– Ну что ж, попытаемся. И все же я не слишком верю, что он появится.
– Мы уже говорили на эту тему, и не раз. Появится! Появится. И ты увидишь, что я знаю его лучше, чем ты.
Алена вылетела из подъезда – и чуть не свалилась с крыльца и не свалила какого-то невысокого мужчину, с которым с разгону столкнулась на ступеньках. Мужчина успел ухватиться за перила и только благодаря этому устоял на ногах и удержал Алену.
– Здравствуйте, – сказал он приветливо. – Как ваш котик поживает?
Алена взглянула ошарашенно. С ума дяденька сошел? Во-первых, у нее не было никакого кота. Во-вторых, нормальный человек сейчас задал бы ей совсем другой вопрос, что-нибудь вроде «куда-прешь-дура?!».
– Извините, здравствуйте, – протараторила неуклюжая, но по-прежнему вежливая писательница, – но вы, ка...
Она хотела сказать: «Но вы, кажется, ошиблись», как вдруг узнала его. Это был техник из так называемой квартирной группы отдела охраны. И он был совсем не сумасшедший! Потому что прошлым летом у Алены и в самом деле целых три недели жил кот – тот самый Шульц, уменьшенная плюшевая копия которого украшала машину Жанны Журавлевой. Жанна тогда уехала вместе со своим танцевальным шоу на юг, на гастроли, Валерий Андреевич отправился с ними, а кота они собирались отдать на воспитание Жанниной маме. Однако та уехала к заболевшей сестре, и в предотъездной спешке не нашлось никого из знакомых, кто согласился бы приютить Шульца. Валера поклялся через три недели вернуться и освободить Алену от хлопот.
Строго говоря, общение с вышколенным, благовоспитанным, неприхотливым и ласковым Шульцем не было таким уж тягостным, кабы не одно его пристрастие: он обожал сидеть на форточках, причем умел сам, лапкой, расшатывать слегка привернутые вертушки на окнах родимого дома и то же самое пытался сделать с форточками на окнах Алены. Старательно царапая лапками и фрамугу, и стекло, Шульц нечаянно соскребал станиоль, которой были проклеены все окна и к которой крепились крохотные датчики охранных устройств. Разумеется, сигнализация отключалась, не включалась, выключалась, Алене приходилось снова и снова вызывать техника из квартирной группы. А поскольку район улицы Ижорской, где жила Алена, обслуживал вот этот самый человек по имени Виктор Васильевич, они почти подружились на почве Шульцевых проказ.
Виктор Васильевич обладал непоколебимым спокойствием и терпением, чем очень нравился Алене. За три недели он побывал в ее квартире семь раз, однако ни разу не выразил никакого недовольства и с видимым интересом болтал с Аленой о ее детективах, которые ему весьма нравились. Словом, это был клад, а не человек, и, узнав его сейчас, Алена очень обрадовалась.
– Здравствуйте, Виктор Васильевич. Извините, я такая неловкая. Какими судьбами у нас?
– Да соседи ваши котика завели, видимо, теперь я к ним буду ходить частенько. А у вас как, все теперь в порядке?
Алена только хотела кивнуть, да так и замерла. Воистину – Виктор Васильевич клад, а не человек!
– В том-то и дело, что нет. У меня, видимо, что-то с телефонным аппаратом, вернее, с каким-то из них, потому что сигнализация иногда отключается, бригада уже дважды в мое отсутствие приезжала. Я вызвала мастера из бюро ремонта телефонов, но он сможет прийти только в понедельник, а я хотела уехать на выходные... Теперь даже не знаю, как быть, наверное, придется не ехать, а у подруги день рождения...
Она замерла, всей душой ожидая ответной реплики, и та не замедлила воспоследовать!
– Ну, может быть, все не так и страшно? – успокаивающе спросил Виктор Васильевич. – У меня четверть часика свободных есть – хотите, посмотрю ваши телефоны?
Это была удача, которую нельзя выпустить из рук! Алена мгновенно рассудила, что вполне может пойти на шейпинг на час позже (еще и лучше, что не придется заниматься одновременно с этой противненькой Раечкой!), и вернулась домой вместе с Виктором Васильевичем.
– Может быть, чаю? Кофе? – спросила она, не зная, как выразить свою признательность. Сотня, которую она уплатит за работу, – это само собой, но этого мало, мало!
– Нет, спасибо, я уж лучше быстро проверю вашу технику и пойду, – отозвался Виктор Васильевич. – Вот если бы новенький детективчик... Извините, конечно, за назойливость!
Нет на свете назойливости, более приятной для писателя, чем назойливость читателя! Все бы такие назойливые были, тиражи книг, а значит, и гонорары писательницы Дмитриевой, значительно подросли бы! Алена расплылась в улыбке, вынула из шкафа новую книжку – ту самую, обещанную Равилю, написанную по мотивам ее парижских приключений и вот только что, буквально неделю назад, вышедшую в свет, – поставила на ней автограф с пожеланиями всего наилучшего дорогому Виктору Васильевичу, как вдруг ее окликнули из кухни.
Алена вошла. Вышеупомянутый Виктор Васильевич стоял, держа в руках разобранную телефонную трубку, и вид у него при этом был самый обескураженный.
– Вы знаете, что это такое, Елена Дмитриевна? – спросил он, глядя на писательницу как-то странно.
– Вообще-то телефонная трубка, а что? – осторожно предположила та.
– Ну да, само собой, а вот эта штучка около мембраны, она что, по-вашему, означает? – И Виктор Васильевич показал на какой-то маленький прозрачный шарик, притулившийся внутри трубки.
– Ну, – глубокомысленно протянула Алена Дмитриева, бывшая Лена Володина, которой на выпускных экзаменах по физике поставили не двойку, а тройку только из жалости, чтобы не портить жизнь хорошей, умной девочке, все прочие предметы сдавшей на пятерки (кроме геометрии, по которой тоже стояла слабосильная троечка), – ну, видимо, это какой-нибудь... какая-нибудь штучка для усиления звука?
– Вернее, для его передачи, – уточнил Виктор Васильевич. – Причем на довольно далекое расстояние.
– Да? – спросила прекраснодушная писательница.