Час испытания
Шрифт:
Йона кружила вокруг бандита, выискивая слабые места в его обороне, но чаще оборонялась сама. Мощные удары меча грозили снести ей голову, а её короткий топор не позволял подойти достаточно близко к врагу. Влас вертелся ужом, показывая невероятную ловкость для человека своей комплекции. Он грамотно выстраивал защиту, подставляя супругов под свои же удары, и перемещался так, чтоб утреннее солнце висело ровно за его спиной. Быстрые контратаки не достигали цели, но ритм сражения он успешно сбивал.
Следопыт, низом уворачиваясь от
Оставшиеся бандиты разом кинулись в бой, желая отомстить за убитого вожака, но быстро поняли, что у них нет шансов и отступили. Гарольд глядел на них, покачивая окровавленным кончиком меча и приглашая кого-нибудь на бой. Некоторые смельчаки попытались прикончить его размашистыми беспокойными движениями, но следопыт отправлял их вслед за главарём. Горстка разбойников, переживших штурм и сражение с бывшим союзником, решили, что смертей на сегодня достаточно, и поспешно ретировались.
Гарольд устало бросил клинок на землю. Дикарка уже возилась с раненой Фридой, перевязывая широкую рану обрывками платья. Девушка лежала на земле уже почти без сознания.
– Она выживет?
– обречённо спросил Гарольд.
Йона на мгновение задумалась.
– Боги решат, - произнесла она.
– Много крови потеряла. Если сильная - то выживет. Жилы, слава богам, не порезаны.
Следопыт закрыл глаза. Он не хотел потерять в этом городе ещё и сестру.
– Можешь отнести её в безопасное место?
– спросил Гарольд.
– Мне надо закончить начатое.
– Думаю, да, - ответила девушка.
– Лодку возьму. Мы будем ждать тебя ниже по течению.
– Спасибо, - вздохнул он и неловко поцеловал жену.
– Я приду.
Дикарка осторожно взяла подругу на руки. Фрида тихо застонала от боли. Следопыт проводил их взглядом и подобрал свой меч. Теперь ему предстояло сделать всю грязную работу за горожан, которые разбежались бороться с пожаром.
Во двор крепости, заваленный трупами, высыпали кухарки, вовремя спасённые Йоной. Пугливо озираясь, они увидели дым пожаров, поднимающийся из-за стены.
– Что происходит?
– спросила какая-то служанка.
– Чернорясники подпалили город, - ответил им Гарольд, вытирая лезвие меча от крови.
– Проклятые сектанты!
– в сердцах выругалась девушка.
– Где все остальные?
– Тушат, - произнёс следопыт.
– А ты?
– спросила одна из кухарок.
– Готовлюсь убивать, - бросил Гарольд.
– Кто-то же должен это сделать, пока чернорясники подвалами не ушли.
– Через кухню есть проход в замок, - произнесла дородная повариха.
– Да благословят тебя боги, сынок.
Следопыт усмехнулся в ответ. Боги сегодня
Кухня встретила его приятным запахом бульона, и урчащий желудок напомнил Гарольду, что он не завтракал. Следопыт предпочитал биться на голодное брюхо. Слишком многие заедали нервное напряжение перед битвой и потом погибали от ранения в живот. Да и к тому же, голод придаёт хороший заряд злости, которую можно выплеснуть на врага.
Проход в донжон оказался хлипкой дверью, которую никто даже не охранял. Следопыт вошёл в узкий коридор, и приготовился к отличной драке. Он смертельно устал после долгого штурма и хотел поскорее убраться отсюда. Но железная воля гнала его вперёд, навстречу опасности. Сегодня он окончательно отомстит за друга. Если у него всё получится, то Максимиллиан погиб не зря.
Каменный мешок, в который бросили Ровио, ничем не отличался от других. Всё так же бегают здоровенные крысы, такая же грязная солома вместо лежанки и ржавая решётка, отделяющая заключённого от остального мира.
Бородач сидел, обхватив руками колени. Такое предательство потрясло его до глубины души. Его бросили сюда, совсем не разобравшись! Но с другой стороны, он прекрасно их понимал, нельзя доверять первому встречному. Тем более, вести незнакомого лазутчика к Пастырю в ночь перед битвой. При мыслях об учителе он невольно улыбнулся. Мудрый старик наверняка всё продумал до мелочей, как обычно. Может, добытые сведения вовсе не требовались, и среди горожан есть свои шпионы? Об этом Ровио задумался только когда стало уже поздно.
Из соседних камер слышались стоны раненых и завывания безумных. Глубокой ночью никто не спал, словно их посетило предчувствие чего-то ужасного. Одинокий стражник прохаживался по коридору, дубинкой считая ржавые прутья. Мерзкий звук разлетался по подземелью, эхом возвращаясь обратно.
– А ну заткнулись все, кому говорю!
– выкрикнул тюремщик.
– Ишь, разорались...
Какой-то безумец протянул грязную тощую руку к нему, и стражник со злостью ударил по руке. Послышался хруст ломаемых костей, и заключённый с визгом уполз обратно в дальний угол. Со всех сторон послышались возмущённые реплики.
– А нечего руки тянуть, - сардонической улыбкой оскалился тюремщик.
– Всем наподдаю. Вы тут никто! Отбросы! Предатели и кровопийцы! Враги рода человеческого!
– Кто бы говорил, - буркнул кто-то негромко, но все услышали. По камерам раздались горькие смешки.
– Кто сказал!?
– рявкнул тюремщик.
– Я сказал, - крикнул Ровио, надеясь, что тюремщик зайдёт к нему.
– Нет, я сказал! Я! Я сказал!
– послышались крики из разных камер.
– Сами напросились, - сквозь зубы процедил стражник, перебирая ключи на поясе.