Час мертвых глаз
Шрифт:
– Мальчуган, – сказал он, улыбаясь, – расскажи мне, как твои дела! Он всегда называл Альфа мальчуганов. Он даже не знал его настоящего имени, так как все в семье всегда обращались к Альфу только так, так как он был самым младшим. Альф поставил на стол два коньячных бокала и потянулся к бутылке, которая стояла поблизости от его кровати. Но Барден воскликнул испуганно: – Оставь ради всего святого эту бурду! Вот, возьми это! Осталось от ящика «Мартеля»… Он размотал бутылку из бумаги. К этому прибавилось несколько упаковок с сигаретами, которые Барден тоже
– Тебя, похоже, все еще очень хорошо снабжают, дядя, – сказал Альф, снимая оловянный колпачок с бутылки коньяка. Барден наблюдал за ним с усмешкой. Мальчик выглядел хорошо. Мальчуган всегда выглядел хорошо. Удивительно, что он еще не женат. Барден не был уверен, была ли вообще у Альфа девушка.
– Кофе, – произнес Альф и взял в руки банку, чтобы прочесть надпись, – трофейный кофе! Я не пил настоящий кофе уже больше трех месяцев!
Барден кивнул. Потом сказал укоризненно: – Почему ты об этом не докладывал? Немного кофе для офицеров всегда есть. Нужно только позаботиться об этом. Или твое задание тут отбирает у тебя все время?
Альф не уловил иронии в голосе полковника. Он только постучал пальцем по жестянке и произнес: – Трофейный кофе. И что мы пили бы, если бы случайно не воевали против Англии?
Полковник широко улыбнулся. Он откинулся назад на стуле, который взял, и расстегнул пуговицы мундира. На нем было несколько наград 1914 года и военный крест "За заслуги" с того времени, когда он был преподавателем в военном училище.
– Ты обставился довольно по-спартански, – заметил он, оглядев комнату. Альф кивком согласился с этим. Он налил коньяк в оба бокала и снова закупорил бутылку. Потом он зажег сигарету.
Барден заметил это и сказал: – Ты еще помнишь, где ты закурил свою первую сигарету?
Альф осторожно кивнул. Он поднял бокал и ответил: – Первая сигарета, да, это было у тебя. Там еще Польманн был. Он тогда поперхнулся, и ты бил его по спине. Он погиб в сентябре. В Голландии.
Они выпили. Альф медленно проглатывал старый ароматный напиток, чувствуя его вкус, неторопливо наслаждаясь.
Барден быстро проглотил свой коньяк и вздрогнул. Потом он потянулся за сигарой, и пока он тщательно обрезал ее, он сказал себе под нос: – Дома все в порядке. Эрнестина выходит замуж на Рождество. Я приехал к тебе и по этой причине тоже. Ты хочешь побыть на свадьбе?
– Я уже отгулял свой отпуск.
– И истратил попусту, вместо того, чтобы жениться, – кивнул расслабленно Барден. – Но это все-таки можно устроить. Всего одна неделя. Я думаю, мы поедем вместе.
Эрнестина была дочерью Бардена. Альф, поморщив лоб, поинтересовался: – А сколько ей, собственно, лет?
– Двадцать, – ответил Барден.
– Немножко рановато, – заметил Альф.
Барден сказал: – Мне хотелось бы, чтобы она вышла замуж. Они оба уже давно вместе. Дела такого рода не нужно откладывать слишком долго.
– Он же капитан авиационного округа, не так ли? – уточнил Альф.
Барден кивнул. – Да. Честный парень. Как раз подходящий для Эрнестины. После войны снова станет летчиком в «Люфтганзе».
– После войны…, – сказал Альф и снова наполнил стаканы. – Я думаю, после войны он будет уже настолько стар, что больше не сможет летать как пилот.
Барден задумчиво рассматривал его некоторое время. Потом на его лице появилась недобрая ухмылка.
– Мой милый мальчик, – произнес он подчеркнуто, – стратегических способностей нашего ефрейтора уже не хватит надолго. Война закончится быстрее, чем мы думаем.
– Вероятно также иначе, чем мы думаем.
– Об этом пока можно только строить предположения. Они оказываются не очень ободряющими, если посмотреть на ситуацию достаточно трезвым взглядом и если немного заглянуть за кулисы…
Альф поднял бокал и выпил. – Меня мучит представление мучит меня, что мы отстегнем однажды наши пистолеты и передадим их сибирскому комиссару. Он зажег новую сигарету и подал спичку Бардену, потому что увидел, что сигара у того уже снова погасла.
– Наш ефрейтор… , произнес Барден, задумчиво выпуская дым к потолку.
– Попробуй представить себе, что случилось бы, если бы бомба Штауффенберга грохнула его…
– Тогда ты с твоими знаниями английского языка был бы, вероятно, сегодня не Ic при нашей дивизии, а офицером связи при союзных английских войсках и квартировал бы либо в Париже, либо даже уже в Москве.
Барден задумчиво затянулся сигарой. Он был рассеянным курильщиком, он затягивался так долго, пока ее раскаленный конец не стал длиной в сантиметр и дым получил пригорелый вкус.
– Попытайся представить тебе…, – сказал он задумчиво, – все могло бы произойти именно так, и теперь… Ах, давай лучше бросим этот разговор. Свадьба Эрнестины будет в Шварцвальде. У нас будет несколько прекрасных дней.
– Шварцвальд зимой, говорил Альф, – это могло бы принести мне пользу. Надо надеяться, я смогу отсюда уехать. Я настроен скептически.
– Это получится, – невозмутимо сказал Барден. – Впрочем, тебе не стоит думать, что твоя рота важнее, чем что-то другое на свете.
Альф скривил лицо. Он с улыбкой посмотрел на дядю, так признательно, как он только мог, а потом сказал: – Я это давно знаю и я в этом твердо убежден. Но я подчиняюсь Ic дивизии.
Они выпили за свое здоровье и при этом улыбались. Барден снова вздрогнул. Его сигара воняла.
– Пока я не забыл, – сказал он, – у нас теперь появился НСФО – офицер национал-социалистического руководства. Боже упаси, чтобы ты с ним когда-либо познакомился. Он дал мне поручение поговорить с тобой об истории с борделями.
– С борделями? – спросил Альф с интересом.
– Да, с борделями. Ходят слухи, что русские сразу за фронтом разместили жилые вагончики, которые служат им как бордели.
– Отлично, – сказал Альф, – я расскажу это моим солдатам на тот случай, если они однажды во время операции почувствуют такую потребность…