Час мертвых глаз
Шрифт:
Она замолчала и быстро снова повернулась к плите.
Цадо молча вернулся к столу. Он налил доверху все стаканы, включая и стакан батрака. Его глаза были равнодушны, когда он сказал женщине: – Вы умеете так просто видеть жизнь. И людей тоже. Мне было бы интересно, какими вы видите нас…
Женщина взяла стакан, который он ей подал. Она ответила, не раздумывая: – Как людей, которые убивают других, чтобы самим не быть убитыми.
Цадо поднял стакан и выпил. Женщина пила коньяк глотками, потом поставила стакан осторожно на стол. Она начала мыть тарелку и выкладывать наборы. Она махнула батраку, что он должен уйти с кухни. Она указала на дверь, а потом положила голову на ладонь и при этом закрыла глаза. Слуга усердно кивал и хотел удалиться. Но Цадо удивился этому виду соглашения и сказал – Что же так? Почему вы не оставите его поесть с нами?"
– Это ваша еда.
– Хорошо, сказал Цадо, – и ее достаточно для четырех человек.
– Но он же только батрак…
– Послушайте, – сказал ей Цадо, – этот мужчина однажды будет единственным, кто останется с вами, когда мы исчезаем. Он будет еще с вами, когда здесь уже давно будут русские. Дайте ему заранее спокойно еще кое-что поесть…
Биндиг кивнул батраку, чтобы тот снова сел на скамейку. Он сделал это неуклюже и как бы неохотно.
– Русские уже были здесь, – сказала женщина.
– Я знаю, – отвечал Цадо, – и они вернутся. Они тогда останутся тут на дольше.
– Думаете, они вернутся?
– Да. Я только дату не могу вам назвать точно. Но вместо этого я могу сказать вам, что они придут с Т-34 и с их новыми танками «Сталин», со «сталинскими органами» и с самоходками. Они приведут свои отличные минометы и людей, которые могут обходиться с ними. В карманах у них будет махорка, семечки подсолнуха и газетная бумага. Вы подумаете обо мне, сударыня, и вы увидите, что я предсказал все правильно. Я уже очень красиво представил себе все, что тут будет, что сюда надвигается. Если вы в то время еще будете здесь, у вас будет возможность проверить мои сведения. – Не хотите ли вишен? – спросила женщина.
– Вишен?
– Да. Консервированные вишни.
– Я люблю консервированные вишни, – ответил Цадо, – и мой приятель тоже. Потому что мы любим есть все, что готовят не в походной кухне. Но мы не можем разграбить вас…
Женщина молча покинула кухню. Цадо задумчиво посмотрел на дверь, которая закрылась за нею.
– Боже мой…, – сказал он Биндигу, – как же только эта женщина пришла к тому, чтобы стать такой?
– Нам надо было бы еще раньше зайти к ней, – сказал Биндиг.
– Давай, – пригласил Цадо батрака. Он знал, что мужчина не понимал его, что в его мозге не было ничего, что передало бы ему дар понимать смысл вещей, которые происходили вокруг него. Но он сказал ему: – Давай, выпей еще стаканчик, прежде чем она вернется. Кто знает, как долго ты еще проживешь, старина… Он подал ему полный стакан, и слуга закатил глаза, когда взял его.
Женщина снова зашла на кухню. Она приносила стеклянную банку вишен и открыла ее.
Цадо смотрел на нее, ничего не думая и ничего не говоря. Тут он сразу вспомнил об обоих полевых жандармах. Он сказал Биндигу: – Что ты себе думал, когда затеял ссору с теми двумя цепными псами?
– Ничего. Это они повели себя так, как будто имеют право мне что-то приказывать.
– Такие люди могут прикончить тебя быстрее, чем ты думаешь.
– Возможно. Но они не должны вести себя так, раз уж приезжают на передовую…
– Они доложили об этом Альфу.
– Да. Они, наверное, арестуют меня в эти дни. Ну и что? Пусть спокойно арестовывают, они же ничего не могут против меня доказать.
– Они тебя не арестуют, – сказал Цадо. При этом он посмотрел на Биндига и поставил стакан со шнапсом на стол возле тарелкой. Женщина следила за их беседой, но по ней не было видно, интересовалась ли она их разговором. Она хлопотала у плиты, а батрак наслаждался содержимым его стакана.
– Даже так? – спросил Биндиг. – Но это мне тоже все равно.
– Это тебе не все равно, мой мальчик, – сказал Цадо, – у тебя сейчас очень большое мужество, но это не мужество, это только страх. Стоит тебе оказаться у них в лапах, это мужество исчезнет, ты это точно знаешь. Не строй из себя, будто тебя это не волнует. Но они не арестуют тебя, тебе снова повезло. Они оба мертвы.
Женщина еще поджаривала куски сала на сковороде. Они шипели на огне.
– Они мертвы? – спросил Биндиг. Он смотрел на Цадо с недоверием.
Он кивнул. – Да. Они мертвы. Они вон там, на углу леса, между двумя командными пунктами, наехали на мину.
Биндиг довольно долго молчал. Только потом он покачал головой и произнес: – Они заехали на минное поле? Одни? Я думаю, ты был при этом? Я думаю, ты привел их туда? С тобой при этом ничего не произошло? Или…
– Они наехали на мину, – сказал Цадо, – и я смотрел на это с некоторого удаления. Со мной ничего не могло произойти.
– Тогда ты их…
– Я сопроводил их до минного поля, – прервал его Цадо, – и они двинулись дальше. Что я должен был с этим сделать?
– Я понимаю, – произнес Биндиг с пересохшим горлом. Голос его был хриплым и сдавленным. Он протянул Цадо руку, но тот не посмотрел на нее.
– Если ты снова встретишь цепного пса, то соизволь подумать, с кем ты имеешь дело, – грубо сказал он Биндигу, – Потому что может статься так, что меня в тот момент не будет поблизости. И было бы чертовски жаль, если они тебя вздернут.
Биндиг молчал. Женщина принесла еду на стол. Она раздала ее и поставила маленькую миску с вишнями к каждой тарелке.
– Я варила их без сахара, – сказала она извиняющимся тоном. – Сахара совсем не было. Надо надеяться, они вам понравятся.
– А Альф? – спросил Биндиг. – Что говорит Альф?
– Он ничего не скажет, – спокойно объяснил Цадо, – он знает, что мы ему нужны, и он ничего не скажет. Он будет даже рад, что все закончилось именно так.
– Оба мертвы, – произнес Биндиг. – Вот так неожиданность.
– Да. Оба мертвы, чтобы один болван остался жив. Он вспомнил о женщине и повернулся за нею. Она закрывала дверку печи. Цадо сказал: – Простите, дорогая сударыня, мы тут совсем забыли о вас. У вас нет сахара, вы говорили?
– Нет, – ответила женщина, – надо надеяться, вишни понравятся вам и без сахара.