Час нетопыря
Шрифт:
— Прошу оставаться на месте. И не оглядываться, пока мы не закончим проверку.
Когда он отошел, чтобы проверить очередного пассажира, дежурная разразилась плачем. Унтер-офицер поглядел в ее сторону и приложил палец к губам, после чего приступил к обыску стоявшего рядом пассажира. Дежурная продолжала рыдать, тушь с ресниц потекла по щекам.
— Я провожу вас в туалет, — сказал Вибольд.
Он зашел за стойку и взял дежурную под руку. Она послушно встала и показала ему служебный проход и маленький коридорчик, на левой стороне которого находился дамский туалет.
— Я вас здесь подожду, — заявил Вибольд. — Пожалуйста, не расстраивайтесь. Ведь ничего особенного не случилось.
Он спрятался за поворотом стены, а когда дежурная, умывшись и несколько
«Словно крыса, — с отчаянием подумал он. — Словно крыса. И зачем я убегал? Если меня теперь найдут, будут стрелять как в удирающую крысу».
Снаружи доносились глухие звуки. Временами раздавалась тихая музыка. То и дело открывались двери туалета. Через стенку было слышно, как льется вода.
Облава на франкфуртском аэровокзале продолжалась два часа. Начальник охраны порта, командиры штурмовой группы погранохраны и взвода жандармов, а также обер-комиссар полиции и представитель Ведомства по охране конституции получили указания, исходившие от полковника Шляфлера и гласившие, что они распрощаются со своими должностями, если не найдут Вибольда. Приказано было стрелять при малейшем сопротивлении с его стороны и даже без повода. Осмотрели каждый уголок в здании вокзала, доставили полицейских собак, полевые рентгеноскопы и инфракрасные камеры для обнаружения источников тепла. Исчезновение Вибольда из машины граничило с волшебством. Всем участникам облавы его характеризовали как особо опасного шпиона и террориста, имеющего при себе не только огнестрельное оружие, но и химические средства самообороны.
Через полтора часа напали на след. Обнаружилось, что одна из служащих «Люфтганзы», находившихся на дежурстве, впала в истерику и попросила отпустить ее с работы до конца дня. Ее звали Ханнелоре Рихтман. Когда агенты вошли в ее комнату на шестнадцатом этаже, она стала кидаться в них туфлями и подушками и подняла визг на все двадцать этажей здания. Агенты насильно свели ее вниз, врач сделал фрейлейн Рихтман успокоительный укол. Через пять минут она могла спокойно отвечать на вопросы. Оказалось, что она не только видела Вибольда, но и разрешила ему проводить ее до туалета.
Группа спецвойск предприняла штурм дамского туалета на франкфуртском аэровокзале. Выломали замок от тайника уборщиц, собаки начали скулить.
Но Генриха Вибольда там уже не было. На высоте вытянутой вверх руки находился ремонтный люк установки для кондиционирования воздуха. Бывший капитан бундесвера протиснулся в этот люк и попытался взобраться вверх, в полной темноте, ощупывая все вокруг руками. В какой-то момент он почувствовал пустоту под ногами. Обеими ладонями он ухватился за кабель высокого напряжения, сорвал изоляцию и прикоснулся к холодной меди, через которую проходил ток в 16 ампер и напряжением в 1500 вольт. Дежурный электрик аэропорта устранил последствия короткого замыкания, выключив поврежденную линию и переведя электроснабжение на второй из трех резервных кабелей. Устранить повреждение он решил в более подходящее время. Волнение и беспорядок, которые сопутствовали облаве, мешали ремонтной бригаде выяснить причину короткого замыкания такой силы.
Обуглившееся тело Генриха Вибольда перевезли до особого распоряжения в морг при тюремной больнице. Получив сообщение о смерти Вибольда, полковник Шляфлер третий раз за это фатальное утро связался с руководителем Ведомства по охране конституции доктором Пфейфером. Он с удовлетворением выслушал сообщение, что в лаборатории уже заканчивается изготовление документов, которые неопровержимо свидетельствуют о том, что Вибольд уже давно, может быть с самого начала своей службы в бундесвере, был агентом разведки Германской Демократической Республики.
В Виндхук было отправлено шифрованное распоряжение о том, чтобы виллу с черной прислугой, автомобиль и верховую лошадь сохранили до прибытия другого офицера, потому что капитан Генрих Вибольд не прилетит.
XXXI
Пятница, 12 июня, 16 часов 05 минут по московскому времени, то есть 13.05 по западноевропейскому и 8.05 по вашингтонскому.
Командующий ракетными войсками СССР докладывает советским руководителям о событиях, которые произошли в последние минуты.
— В этой ситуации, — говорит он, водя указкой по большой карте мира, — мы считаем необходимым объявить состояние боевой готовности во всех частях наших вооруженных сил, а также привести в боеготовность все вооруженные силы Варшавского Договора. Поведение американцев подозрительно и загадочно. Во всяком случае, чрезвычайно неясно. Сперва потерпел аварию их спутник из серии G и при этом уничтожил четыре наших спутника, которые, кстати сказать, также были предназначены для исследований по искусственной гравитации. Скорее всего, это была случайность. Но обо всех такого рода авариях мы информируем друг друга не позже чем через полчаса после случившегося, как этого требует вашингтонский договор. А от американцев не поступило никакой информации. Почти невозможно, чтобы они не знали об аварии и об уничтожении наших спутников. Следовательно, приходится считать, что они хотели это от нас скрыть и посмотреть, как мы прореагируем. Более того, Гаррисон в недавней беседе по телефону прямо спросил, имеем ли мы отношение к этой аварии, то есть снова хотел ввести нас в заблуждение. Во-вторых, мы обнаружили в западной части ФРГ небольшой рост радиоактивности, но настолько незначительный, что он мог быть случайностью, и поэтому не уведомили партийное руководство. Сперва наши специалисты считали, что, как и раньше, произошла утечка на их злополучной атомной электростанции в Обермаре. А между тем Гаррисон утверждает, что в Германии похищена какая-то нейтронная боеголовка. Откуда нам знать, правда ли это? К тому же если она не была заряжена, то не должно быть никакой радиации. То есть и здесь Гаррисон не говорит правды.
— Разве что это тоже авария, — замечает один из членов Политбюро.
— Слишком уж много всяких случайностей. В-третьих, что самое главное, американцы произвели над собственной территорией гигантский ядерный взрыв в верхних слоях атмосферы. По нашим расчетам, его мощность равняется пятидесяти-шестидесяти мегатоннам. Самая большая из боеголовок, которые американцы до сих пор взрывали, испытана в августе 1961 года и имела мощность 42 мегатонны, но это произошло в полностью безлюдной местности. Все это вообще трудно объяснить. Если американцы почему-либо решили сбить поврежденный спутник, хватило бы одной ракеты мощностью в десять с лишним килотонн. То есть в четыре тысячи раз меньше. Произведя в атмосфере такой чудовищный взрыв, американская сторона допустила явное нарушение московского договора. А поскольку и об этом мы не были уведомлены, надо это считать по меньшей мере опасной провокацией по отношению к нам. Такое количество радиоактивных осадков угрожает всем странам без исключения. В-четвертых, американцы произвели также наземный взрыв в штате Нью-Мексико. Наконец, в-пятых, корабли Шестого флота произвели торпедный обстрел нашего крейсера без всякого повода с нашей стороны. Если нападение в открытом море не считать агрессией, то неизвестно, что ею является. Подвожу итог. Я считаю, что американская сторона вероломно и коварно готовится развязать войну и наш долг — предпринять все необходимые меры. То есть объявить «час В» и подготовиться к ответным мерам.
— Товарищ маршал, — говорит Генеральный секретарь. — Позвольте задать вопрос. Почему американцы запустили ракеты над собственной территорией, а не направили их в нашу сторону?
— Не знаю. Может, хотели отвлечь наше внимание. Их вооруженные силы в Европе час назад заняли боевые позиции.
— Но не продвигаются вперед?
— Нет.
— А войска пакта?
— Признаков тревоги нет. Ведут себя, словно ничего не знают.
— Значит, все это может быть следствием недоразумения?