Час совы
Шрифт:
– Скажи, Лиз, а он собирался увольняться? Может, предупреждал тебя, а ты решила, что это шутка.
– Поверь мне Коленька, о таких вещах я бы не забыла. Ты же знаешь, наш ресторан держится только на Резо. И где мы такого найдем? Надо срочно в милицию, то есть в полицию идти.
– Зачем?
– Ну, заявить о пропаже человека.
– Нет, Манюня, человек даже записку оставил, что покидает нас, не видя дальнейшей перспективы. Да, еще он прихватил набор японских ножей, пару кастрюль, большой новый сотейник, бутылку дорогого «Хенесси» и немного наличности из кассы. Написал, что это он взял в качестве моральной компенсации.
– Коль, ну, какая компенсация? Я же с ним как мать родная носилась. Прописку ему сделала, квартиру сняла, любой каприз исполняла. А ножи эти он, когда увидел в Москве, на выставке, аж затрясся как ребенок. А они знаешь, сколько стоили? Профессиональные, с какими –то супер лезвиями. Вот гад! – чуть не плакала Лиза.
– Написал, что мы на нем наживались… – тихо добавил Николай.
– И что теперь закрываться?
– Почему закрываться? Пока сами поработаем, а там еще кого найдем. Не так уж сложно в нашем городе найти грузина, который умеет готовить.
– Но согласись, Резо все-таки был гениальным поваром. А что с ним дальше будет, если он уже в свои двадцать пять такое мог творить?
– Знаешь, Манюнь, я думаю, что дальше этот мальчик будет не столь успешен. Ценить надо руку дающую, а он отплатил нам черной неблагодарностью. Но мы то простим, а вот другие… Да, Лиза, еще нам прислали предписание, что мы должны оформить нашу перепланировку, а то задушат штрафами.
– А это как?
Николай сдавил свое горло руками и показал, как обычно душат.
– Колечка, а что нам делать с этим предписанием?
Лиза подошла к другу и ткнулась лбом ему чуть ниже груди, выше они с Люськой не доставали, даже на каблуках.
– Не плачь, Манюня, там делов – то: сделать проект, сходить в администрацию, отдать на согласование в межведомственную комиссию. И если наш проект согласуют, то можно будет регистрировать, кажется так.
– Коль, и ты считаешь, что это просто? – искренне удивилась Лиза. – Господи, да я все эти госучреждения ненавижу, всех этих чиновников, очереди жалобщиков… Я умру, Коль, или продам ресторан. Тем более что без Резо он особой ценности не представляет.
– Манюня, давай не будем раньше времени нос вешать. Ну, хочешь, я все это сделаю сам, только ты должна дать мне генеральную доверенность.
– Это к нотариусу идти надо?
– Лиз, ну нотариус в наше время совсем не страшно. Запишемся и сходим.
Лиза продолжала смотреть на друга глазами полными ужаса.
– Ой, ну давай свой паспорт, сделаю доверенность и начну заниматься проектированием. А ты тогда к плите. А то клиенты придут, а есть нечего.
– Ну, уж, обед из трех блюд я приготовить смогу. Накормим, Коль. И объявление надо написать: «Неделя домашних обедов». Пусть не ждут грузинского фьюжена.
– Молодец, сейчас напишу и поеду. Справишься тут без меня? Я быстро.
* * *
Наверху снова раздался шум и топот шагов. На этот раз слышался только один голос, но громкий. «Очевидно, их главарь» – подумала Людмила, припав щекой к холодной поверхности двери.
– … вы – тупоголовые дятлы. Вам что – нибудь можно поручить? – гремел голос сверху. – Вам все на блюдечке преподнесли: адрес, квартиру, ключи. Только зайдите и найдите. Там искать – то!
– Да пес там грозный. Мы только сунулись, а он выскочил, ели ноги унесли. Сегодня Леха баллончик купит, против химии не попрет.
– Какой пес, о чем вы, дебилы? Не было у нее никакой собаки. Вы хоть в ту квартиру зашли? Я вам, за что такие деньги плачу. И как вас могли две курицы выследить? Вы хоть понимаете, что сюда может полиция нагрянуть? Вот вам адрес, сегодня вечером перевезете всех туда. Но сначала пойдете на квартиру и принесете мне то, что я от вас уже неделю добиваюсь. И зачем только я с вами связался?
Люська сползла на пол и села, ошарашено глядя на своих сокамерников. Что – то во всем этом разговоре, который ей удалось подслушать, было странное. Похоже, главный злодей знал именно ее, Людмилу. Знал, что у нее не было собаки. Но что ему нужно от нее? Что он заставляет искать в ее жилище?
– Нас сегодня вечером отсюда перевезут, – проговорила она, продолжая раздумывать над теми неизвестными сокровищами или тайнами, которыми она владеет без своего ведома.
– Ну и чудненько! – обрадовалась неизвестно чему свекровь. – А куда?
– Не сказали. Я только услышала, что нашим похитителям было приказано перевезти нас в другое место.
– А с чем связана такая передислокация? – поинтересовался Игорь.
Рука его распухла и видимо болела. Он качал ее как ребенка, и одновременно раскачивался сам. Людмила сняла с себя большой клетчатый платок и сделала Игорю перевес, в который он устроил свою сломанную руку.
– Похоже, это мы с Лизаветой их вспугнули. Вот только как главарь об этом узнал? Не хочется об этом думать, но подозреваю, что это кто – то из своих, совсем близких. Игорь, а кто стоит за вашим похищением. Вы говорили, что знаете кто это. Может, у нас общий враг?
– Вряд ли мир так уж тесен, – улыбнулся Игорь. – С этим парнем мы были очень дружны. Познакомились в армии, служили вместе, были связистами. Обоих очень интересовали компьютеры, их безопасность. Мы с ним еще тогда несколько программ сделали, игру одну создали. Думали так, шутка. А он потом взял и продал ее. Деньги ерундовые были, но мне стало понятно, что с ним лучше общих дел вести не надо. И разошлись надолго. После армии я даже не слышал о нем ничего. А он, видимо, моими делами интересовался. Вот и напал на след.
– Странно, в моем окружении таких компьютерных гениев вроде нет. Только Ефим с Женькой, но они играми не интересуются. Охранную систему в загородные дома ставят. Некоторые «Надежный дом» заказывают, но это очень состоятельные, таких заказов мало.
– Это мои разработки. На заре туманной юности, можно сказать.
– Что? «Надежный дом» – это ваше детище? Постойте, так вы сам Игорь Иволгин?! – у Люськи даже дыхание остановилось.
– Да, – пожал широкими плечами Игорь.
– Мне муж,… бывший, – поправилась Люська, – все уши про вас прожужжал. Иволгин – гений мирового масштаба. У Иволгина замок на Лазурном берегу, яхта, квартира в Нью – Йорке, – Люська прикусила себе губу. – Простите, глупо получилось.