Час совы
Шрифт:
Людмила Даниловна довольная, что все так правильно разложила по житейским полочкам, и Фима ее ненаглядный не останется без сладкого куска, подмигнула бывшей невестке хитрым глазом. Все будет так, как она определила.
«Только дура может пройти мимо такого счастья, которое само катится в руки. А Люська эта, хоть и не красавица, но точно не дура. Вон, Фимочку в два счета окрутила и на себе женила. Мальчик и пикнуть не успел. И этот не успеет».
* * *
Когда пленники почти устроились на ночлег, наверху послышался топот и громкие раздраженные голоса. Люська подошла к двери, намереваясь послушать, о чем так горячо спорят их тюремщики. Но вовремя успела отскочить, – шаги приближались к их темнице.
Дверь, скрипнув, отворилась, и в проеме появился Хмурый, тот, что был выше ростом. Казалось, улыбка никогда не знала его лица: над глубоко посаженными маленькими глазками, нависают тяжелые надбровные дуги, мясистый нос слегка сдвинут набок, уголки крупного рта опущены вниз, седая лохматая челка закрывает узкий морщинистый лоб, – типичный портрет преступника. Множество таких портретов – фотороботов висят у полицейских участков: «Не проходите мимо! Разыскивается опасный преступник!» И все как из одной коробки. Братья – близнецы. Вот и Хмурый из этой же картинной галереи.
Ничего хорошего его приход не означал, это было ясно. Вся его фигура выражала сдерживаемую агрессию. Притихшие пленники выжидательно смотрели на него, никто не торопился с разговорами.
– Эй, ты, – ткнул пальцем Хмурый в Люську, – поднимайся наверх, живо.
Желания спорить не возникло, и Люська покорно пошла к выходу.
– Быстрее. Леха, первая пошла, принимай, – крикнул он, подняв голову к потолку, отчего сразу стал похож на злобного, голодного волка.
Не успела Люська подняться по шаткой лестнице, как на нее накинули тот – же вонючий мешок.
– Стой здесь, – хмыкнул Леха и принялся стягивать руки девушки липким скотчем. При этом он несколько раз провел рукой по ее груди и шее.
Люська лягнула его ногой, чем вызвала приступ ярости.
– Ах, ты, тварь, – выругался парень и больно пнул ее кулаком в затылок.
– Помогите, убивают, – закричала Людмила что было сил.
– Леха, что там у вас, – послышался голос снизу, – заткни ей рот.
– Ща, носок сниму, – захохотал Леха и еще раз стукнул Люську по голове.
Подъем Людмилы Даниловны, занял немного больше времени. Женщина пыхтела, кряхтела и стонала, но шаткая лестница не поддавалась.
– Да, может, я тут останусь? Куда я вам там наверху?
– Лезь, тетка, а то пристрелю, – гаркнул Хмурый.
Угроза подействовала, и вскоре хриплое шумное дыхание послышалось рядом с Людмилой.
– Ой, мати моя, ой, боженьки! – запричитал знакомый голос. – Та погоди ты со своим мешком, дай отдышаться! Фу, ирод, я ж тебе в мамки гожусь, а ты на меня свой колпак вонючий. Твоей бы маме кто так голову закрыл!
– Да заткнись ты, – немного неуверенно пробормотал Леха.
Видимо, остатки его чахлой совести все – таки затронули слова пожилой женщины.
– Тихо стоять!
Игорь поднялся в тишине. Только по разговорам похитителей Люська поняла, что он стоит рядом с ними.
– Хмурый, смотри, как у него руку раздуло. Как ее завязывать то?
– А фиг с ним! Куда он денется с одной. Давай их в машину.
Порыв холодного ветра подсказал, что дверь на свободу открыта, но как воспользоваться этой ситуацией со связанными руками, Люська не могла сообразить. Ее подталкивали в спину, точнее ниже спины, при этом слышался приглушенный смех.
Заскрипел под ногами снег, мороз быстро охладил тело в легкой куртке.
– Ногу поднимай выше, – послышался командный голос.
Люська вскарабкалась в машину, села на пол, за ней кряхтя, втолкнули Даниловну. Дверь с грохотом захлопнулась.
– Игорь, вы здесь? – уточнила Люська.
– Куда же я без вас?
– Я просто не слышала, как вы сели.
– Мамоньки мои, что же это у вас в Питере делается? И, правда, бандитский Петербург. А я все соседям втолковывала, что город культурный, спокойный, красивый.
– Сидеть тихо, только пикните, – послышался голос с переднего сиденья.
Машина двинулась, медленно переваливаясь через неровные кочки грунтовой дороги. Некоторое время ехали в тишине. Потом раздался голос Хмурого:
– Леха, а ну, прочти, что он тут накарябал. Адрес, какой? Надо было на карте посмотреть.
– Хмурый, а давай у ментов спросим? – захрюкал Леха. – Скажем на вызов едем, а адрес неразборчивый дали.
– Совсем с умом не дружишь? И зачем я тебя взял в подельники?
– А я дешевый! Другой бы с тебя больше запросил, а мне и восемьсот баксов хватит.
– Какие восемьсот, о чем ты, Леха? Тебе пять сотен обещано, их и получишь.
– А кто сегодня с собакой дрался?
– Удрала от тебя собака, нашел, чем хвастать.
Люська, сосредоточенно прислушиваясь, с облегчением выдохнула: «Убежал Чемка, значит живой остался»!
– И потом, Хмурый, разговор был о том, чтобы одного мужика перевезти, а тут целое коллективное похищение.
– Заткнись лучше, Леха.
– Я то заткнусь, а ты не гони так. А то тебя сейчас за превышение скорости остановят. Слышишь, Хмурый, говорю же – притормози. Дорогу вон как заметает, скользко, а у тебя резина почти лысая.
– Молчи, Леха, держись крепче. Похоже, тормоза у меня не фурычат или помог кто.
– Делай же что – нибудь! Дорога под горку пошла, вон как разогнались, сейчас поворот будет.
Громкие крики оповестили, что в поворот машина не вписалась.
Люська изо всех сил старалась упереться ногами в дверцу. Мешок с головы она стряхнула, зубами стянула мешки со своих товарищей по несчастью. А Игорь одной здоровой рукой пытался освободить Люську от пут скотча.