Чаща
Шрифт:
Сингл Шейкер прошествовала по залу с важным видом. Конечно же, все вытаращились на нее.
— Вы узнаете женщину, которая сейчас вошла в зал? — спросил я свидетеля.
Он не ответил.
— Мистер Флинн? — обратился к нему судья.
— Да. — Флинн откашлялся, чтобы выиграть время. — Я ее узнаю.
— Откуда вы ее знаете?
— Вчера вечером встретился с ней в баре.
— Понимаю. И вы двое говорили о фильме «Его восхитительный член»?
Сингл прикинулась отошедшей от дел порнозвездой. Ей пришлось быстренько расколоть нескольких членов студенческого
— Мы могли что-то говорить и про это.
— Под «это» вы подразумеваете тот самый фильм?
— Да.
— Гм-м… — Я сделал вид, что озадачен таким поворотом событий. — То есть теперь, увидев мисс Шейкер, вы говорите, что помните фильм «Его восхитительный член»?
Он попытался не опускать голову, но плечи обвисли.
— Да, полагаю, помню.
— Рад, что смог вам в этом помочь.
Пьюбин поднялся, желая заявить протест, но судья жестом приказал ему сесть.
— Если на то пошло, — продолжил я, — вы сказали мисс Шейкер, что «Его восхитительный член» — самый любимый порнографический фильм вашего студенческого братства, не так ли?
Он мялся.
— Не тушуйтесь, Джерри. Трое членов вашего братства сказали мисс Шейкер то же самое.
— Протестую! — воскликнул Морт Пьюбин.
Я посмотрел на Сингл Шейкер. Как и все остальные. Сингл улыбнулась и помахала рукой, словно знаменитость, вышедшая к простым смертным. Я вкатил телевизор с подключенным к нему DVD. Мьюз уже установила нужный эпизод.
— Ваша честь, прошлой ночью один из моих следователей съездил во «Дворец царя Давида» в Нью-Йорке. — Я посмотрел на присяжных. — Видите ли, заведение это открыто двадцать четыре часа в сутки, хотя я представить не могу, у кого может возникнуть желание наведаться туда, скажем, в три часа ночи…
— Мистер Коупленд! — Судья остановил меня осуждающим взглядом, но присяжные улыбались. К этому я и стремился. Хотел, чтобы они расслабились. И тут же, на контрасте, оглушить показанным на экране.
— Короче, мой следователь купил все порнографические фильмы, заказанные из общежития этого студенческого братства через «ХотфлиXXX» за последние шесть месяцев, включая и «Его восхитительный член». А теперь я хочу показать вам эпизод из этого фильма, который считаю уместным.
Зал замер. Все взгляды сошлись на судье. Арнольд Пирс молчал и поглаживал подбородок. Я затаил дыхание. В зале повисла звенящая тишина. Все замерли. Судья не произносил ни звука. Мне хотелось вырвать у него ответ.
А потом он коротко кивнул:
— Показывайте. Я это разрешаю.
— Подождите! — запротестовал Морт Пьюбин. К нему присоединился Флер Хиккори. Но они только зря сотрясали воздух. Окна зашторили, чтобы не мешал дневной свет. А потом, никому не объясняя, что они сейчас увидят, я нажал на кнопку «Воспроизведение».
На экране появилась огромная кровать. В эпизоде снялись трое: двое мужчин и одна девушка.
Двое белых мужчин и одна черная девушка.
Белые мужчины обращались с ней как
Я смотрел не на экран, а на присяжных, чтобы увидеть их реакцию. Прямо как в детской игре, Дженретт и Маранц, пусть от этого и тошнило, повторили сцену из порнографического фильма. Из зала не доносилось ни звука. Я не сводил глаз с присутствующих. Даже те, кто сидел за Дженреттом и Маранцем, побледнели, когда на экране черная девушка кричала, а белые мужчины, смеясь, продолжали переговариваться, называя себя Кэлом и Джимом.
«Давай ее сюда, Джим… Вау, Кэл, хорошо идет… Засади ей глубже, Джим, глубже…»
Так и продолжалось. Кэл и Джим. Грубые, жестокие, безжалостные голоса. Я нашел взглядом Шамик Джонсон. Она сидела, расправив плечи и вскинув голову.
«Круто, Джим… Да, теперь моя очередь, Кэл…»
Шамик посмотрела на меня и кивнула. Я ответил тем же. На ее щеках блестели слезы.
Возможно, они блестели и на моих, точно не скажу.
Глава 20
Флер Хиккори и Морт Пьюбин добились получасового перерыва. Когда судья встал, чтобы покинуть зал, зал взорвался. Я направился к себе, бросая на ходу: «Без комментариев». Мьюз последовала за мной. Крохотная, миниатюрная, но знающая свое дело лучше многих.
Когда за нами закрылась дверь кабинета, она победно вскинула руку вверх:
— Наша взяла!
Я молча смотрел на нее. Она опустила руку.
— Все кончено, Коуп.
— Еще нет.
— Но через полчаса?
Я кивнул:
— Тогда все и закончится. А пока у нас есть работа.
Я обошел стол для совещаний. На нем лежал розовый стикер с координатами Люси. Я сознательно не думал о нем во время допроса Флинна. Не допускал никаких мыслей о Люси. Но теперь, пусть мне и хотелось хотя бы несколько минут понаслаждаться блестящим результатом, ее звонок требовал внимания.
Мьюз заметила, как я смотрю на листок.
— Вы, значит, не виделись двадцать лет. Тогда все и произошло в том лагере.
Я молча повернулся к ней.
— Одно с другим связано, так? — спросила она.
— Не знаю. Но вероятно.
— И какая у нее тогда была фамилия?
— Силверстайн. Люси Силверстайн.
— Точно. — Мьюз откинулась на спинку стула, сложила руки на груди. — Я так и предполагала.
— Как ты могла такое предположить?
— Перестань, Коуп. Ты же меня знаешь.
— Любопытство не доведет тебя до добра.
— Любопытство добавляет мне привлекательности.
— Любопытство и, вероятно, выбор обуви. И когда ты мной заинтересовалась?
— Как только услышала, что ты назначен прокурором округа.
Меня это не удивило.
— И, разумеется, я ознакомилась с делом до того, как сказала тебе, что хочу в нем поучаствовать.
Я вновь посмотрел на розовый листок.
— Так она была твоей подружкой?
— Летний роман. — Я пожал плечами. — Мы были детьми.