Чаща
Шрифт:
Страдала ли Камилла в ту ночь?
Этот вопрос не давал мне покоя. Что с ней сделал Уэйн Стюбенс? Связал ее и мучил, как Марго Грин? Она сопротивлялась, и он изрезал ее ножом, как Дуга Биллингэма? Похоронил ли он ее живой, как тех своих жертв в Индиане и Виргинии? Какую боль пришлось вытерпеть Камилле? Насколько мучительной была ее смерть?
А теперь… возник новый вопрос: неужели Камилле удалось выбраться из леса живой?
Я подумал о Люси. Подумал, что она испытывала, наблюдая, как любимый отец пускает себе пулю в рот,
В дверь постучали.
— Войдите.
Я ожидал увидеть медсестру. Но вошла Мьюз. Я ей улыбнулся. Рассчитывал на ответную улыбку, но ее лицо более всего напоминало каменную маску.
— Почему ты такая мрачная? — спросил я. — У меня все хорошо.
Она подошла к кровати. Выражение лица не изменилось.
— Я же говорю…
— Я виделась с врачом. Он сказал, ты можешь даже не оставаться на ночь.
— А отчего такое лицо?
Мьюз пододвинула стул к кровати, села.
— Нам нужно поговорить.
Видеть такое лицо у Лорен Мьюз мне уже приходилось.
Оно выглядело так, когда охота близилась к завершению. Его выражение означало: «Сейчас я прижму говнюка». Оно словно говорило: «И не вздумай врать, я тебя раскушу». Я видел, как Мьюз смотрела на убийц, насильников, угонщиков автомобилей и бандитов. А теперь точно так же — и на меня.
— В чем дело?
Ее лицо не смягчилось.
— Как прошла встреча с Райей Сингх?
— Мы не ошиблись в предположениях. — Я пересказал ей наш разговор с Райей, хотя последующие события отодвинули красотку на второй план. — Но есть новость поважнее: ко мне приходила Гленда Перес. Она сказала, что моя сестра жива.
Я увидел, как что-то изменилось в ее лице. Она, конечно, старалась ничем себя не выдать, но я по праву считал себя хорошим физиономистом. Говорят, правда отражается на лице с десятую долю секунды. Но я уловил этот момент. Мои слова не удивили Мьюз, но определенно потрясли.
— Что происходит, Мьюз?
— Сегодня я разговаривала с шерифом Лоуэллом.
Я нахмурился:
— Он еще не на пенсии?
— Нет.
Я собирался спросить, для чего она вышла на шерифа, но, как человек дотошный, она просто не могла не связаться с тем, кто вел расследование тех убийств. Возможно, этим отчасти объяснялась и ее подозрительность по отношению ко мне.
— Позволь высказать догадку. Он думает, я солгал относительно событий той ночи.
От Мьюз я не услышал ни «да», ни «нет».
— Это странно, не так ли? То, что ты ушел с дежурства именно в ночь убийства.
— Ты знаешь почему. Ты прочитала эти сочинения.
— Да, прочитала. Ты ушел в лес со своей подружкой. А потом ты не хотел втягивать ее в неприятности.
— Совершенно верно.
— Но в этих сочинениях сказано о крови на твоей одежде. Это тоже правда?
Я всмотрелся в нее:
— Что, черт побери, происходит?
— Я пытаюсь представить,
Я попробовал сесть. Заштопанный бок ужасно болел.
— Лоуэлл сказал тебе, что я был подозреваемым?
— Он мог и не говорить. И я задаю тебе эти вопросы не потому, что подозреваю тебя. Ты солгал насчет той ночи…
— Я оберегал Люси. Тебе это известно.
— Мне известно то, что ты мне говорил. Но встань на мое место. В этом расследовании главное для меня — объективная позиция. Никаких пристрастий или предвзятости. На моем месте ты бы не задал этих вопросов?
Я задумался.
— Все понял, выкладывай. Спрашивай, о чем хочешь.
— Твоя сестра беременела?
Я только молча таращился на нее. Вопрос просто лишил меня дара речи от изумления. Возможно, она этого и добивалась.
— Ты серьезно?
— Да.
— Почему ты спрашиваешь?
— Пожалуйста, просто отвечай.
— Нет, моя сестра не беременела.
— Ты уверен?
— Думаю, я бы знал.
— Неужели?
— Не понимаю. Почему ты об этом спрашиваешь?
— Иногда девушки скрывают беременность от близких. Ты это знаешь. Помнится, девушка, фигурант одного нашего дела, не знала, что беременна, пока не родила. Помнишь?
Я помнил.
— Послушай, Мьюз. Я задаю вопрос как начальник. Почему ты спрашиваешь о беременности моей сестры?
Она всмотрелась в мое лицо, ее взгляд полз по коже, как склизкий червь.
— Заканчивай с этим, — бросил я.
— Это не твое дело, Коуп. Ты это знаешь.
— Ничего я не знаю.
— Знаешь-знаешь. Парадом по-прежнему командует Лоуэлл. Это его расследование.
— Лоуэлл! Да он не ударил пальцем о палец с того момента, как восемнадцать лет назад арестовали Уэйна Стюбенса.
— И однако это его расследование. Он им руководит.
Я не знал, как мне все это понимать.
— Лоуэллу известно, что Джил Перес был жив все эти годы?
— Я изложила ему твою версию.
— А почему ты вдруг засыпаешь меня вопросами о беременности Камиллы?
Она промолчала.
— Ладно, поступай как считаешь нужным. Но учти, я пообещал Гленде Перес, что постараюсь, насколько возможно, обойти ее семью стороной. Скажи об этом Лоуэллу. Может, он позволит тебе и дальше участвовать в этом деле. Тебе я доверяю гораздо больше, чем сельскому шерифу. И самое главное — Гленда Перес утверждает, что моя сестра вышла из леса живой!
— А Айра Силверстайн сказал, что она умерла, — напомнила Мьюз.
Ее лицо более не напоминало каменную маску. Я пристально посмотрел на нее. Она пыталась выдержать мой взгляд, но все-таки отвела глаза.
— Что, черт побери, происходит, Мьюз?
Лорен встала. За ее спиной открылась дверь. Вошла медсестра. Поздоровавшись, надела мне на руку манжету аппарата для измерения давления, начала накачивать воздух. Мне в рот она сунула термометр.
— Я сейчас вернусь, — сказала Лорен и вышла.