Чаша любви
Шрифт:
Отступив шаг назад, я приглашаю Сашу. А сама думаю: «Не дай Бог сейчас явится этот сумасшедший, который целую ночь думал. Что тогда будет?»
Выразительно смотрю на тетку, показываю глазами на изуродованный торт, вернее на бренные его остатки. Но тетя не понимает меня, смотрит вопросительно.
Присев возле тумбочки, я выбираю для Саши тапочки. Запахиваю халат, прячу сахарные коленки. Тапочки выбрать не просто: нога у Саши, смотрю, чуть не в два раза больше моей. Те, что давали Константину, почему-то не хочу предлагать. Тапочки
Опять спохватываюсь: я же забыла нового гостя представить! Что это со мной сегодня творится! Конечно — сплошные потрясения!
Легонько касаюсь рукой его плеча, говорю тетке:
— Это Саша.
Тетя подает ему руку. Он пожимает ей самые кончики пальцев.
«Какой же он большой! Я не заметила этого вчера. Или это рядом с тетей? Да и я была вчера на каблуках».
— У нас скоро обед, — говорит тетя. — Я приглашаю... То есть, мы приглашаем, — она кивает на меня.
— Нет, нет! — отказывается Саша. — Я не надолго. Минут на пять, если не прогоните. Ждет машина.
«Его ждет машина. Кто он?.. Военный? Милиционер? Главный конструктор какого-нибудь завода? Или чиновник из мэрии».
Тетушка, не скрывая некоторого разочарования, ретируется на кухню. Я все еще несколько смущена; веду Сашу в свою комнату, прикрываю дверь.
Он с неподдельным интересом осматривается:
— Здесь живет Муза?
«Звезда», — едва не срывается у меня.
— Уютно, — оценивает Саша. — И со вкусом... Хороший вид из окна. Много книг...
Он внимательно смотрит на меня.
— Вчера вечером я подумал: почему бы нам не встретиться вновь?
— Да, конечно... — едва сдерживая волнение, отвечаю я, но ответ мой какой-то неопределенный — он не определяет моего отношения к его словам, к его осторожному предложению.
Взгляд Саши становится рассеянным. Саша тщится понять смысловую окраску моего ответа.
Прихожу ему на помощь, или, вернее, поправляю себя:
— Хорошо, Саша! Но как вы нашли меня?
Он опять улыбается:
— Вычислил вот.
Слышу, как под дверью дефилирует тетушка. Ей, видно, крайне любопытно знать, о чем здесь говорится. Но вряд ли она улавливает что-то, кроме отдельных слов.
Взгляд Саши задерживается на пишущей машинке.
«Я забыла убрать ее в шкаф».
Подхожу к столу:
— Хочу познакомить вас. Эрика — моя подруга и кормилица...
Саша легонько проводит рукой по каретке, потом — по клавиатуре. Клавиши отзываются чуть слышным
— Вы пишите? — он удивлен.
— Да. Толкалась я в разные двери. Но открылась эта...
Постойте! — Сашу как будто осеняет. — То-то мне показалась вчера знакомой ваша фамилия. Я, кажется, даже что-то читал из вашего! Сейчас, сейчас, припомню... Да, вот! Балерина-отравительница? На обложке балетные туфельки и химическая формула синильной кислоты.
«Надо же! Он и в химии понимает...»
Я, однако, польщена.
А Саша смотрит на меня как будто другими глазами. Проводит рукой по столу — осторожно, даже можно сказать нежно — словно ласкает.
И говорит:
— Вот, значит, за каким столом пишутся ваши книги.
Мне приятно его внимание к моему столу, к моей пишущей машинке.
Саша приветливо улыбается Эрике. Она — ему. Она, злодейка, всем приятно улыбается, когда на нее светит солнце, когда каретка поблескивает.
Я изумляюсь: ревность вдруг шевельнулась во мне...
— А вы? — спрашиваю.
— Что? — не понимает Саша, отрывает взгляд от Эрики, которая так старательно строит ему глазки.
— Кто вы?
— Ах, это... Я — «Синяя птица».
— Вы — птица?..
Он смеется (он хорошо, уверенно держится!):
— Простите, Елена! Полная голова мыслей, впечатлений от знакомства с вами... «Синяя птица» — это фирма такая. Зарубежный туризм. Разве вам не попадалась на глаза наша реклама?
— Да, кажется... — отвечаю я, хотя реклама «Синей птицы» мне, и правда, ни разу не встречалась.
— Сейчас многие ездят в Милан или Барселону, или на Канары...
Слышу, как тетя открывает входную дверь. Зачем? Вроде, звонка не было. Или она увидала в окно кухни, что идет Константин?
«Нет-нет! Только не это!»
Через секунду я разгадываю маленькую хитрость тетушки: она, кажется, добивается сквозняка — чтобы тот приоткрыл дверь моей комнаты. Тетушке невероятно любопытно, о чем между нами разговор.
Но дверь моя не открывается. И не потому, что так уж плотно прикрыта, просто сквозняк получается в другую сторону. Я слышу, как потянуло по ногам; слышу, как загудело тихонько в щели под дверью. Вижу: всколыхнулись занавески.
Тетя уходит на кухню ни с чем.
— На Канары? — переспрашиваю я. — По нынешним временам, Саша, вы большой человек.
Забавляюсь своей мыслью:
«Он во всякие времена большой человек. Рост у Саши — дай Бог каждому!»