Часть третья
Шрифт:
Ничего толком не узнав, он бросил свои магазины, в срочном порядке продал роскошную четырехкомнатную квартиру в Москве и уехал в неизвестном направлении. Возможно, у него в кармане лежало достаточно денег, чтобы достойно прожить где-нибудь на одной из Абхазских гор с видом на море.
Не будем осуждать его, он, возможно, поступил более разумно, чем все остальные, кто так или иначе был связан с Тимуром, или превратился из пастуха овец кавказской породы в "великого чэловэка" благодаря Тимуру.
На похороны в Пицунду поехал только Дима Бельмега, да супруга Тамила, остальные члены группировки русской национальности, остались в Москве. Бахтияр тоже не поехал. Обезглавленная
31
Тимур не оставил никакого завещания, и огромное его имущество теперь как бы повисло в воздухе. Тамила знала, что у них есть дом и торговый магазин в Испании и что ему принадлежит один корпус гостиничного комплекса "Севастополь", а то, что у него дом в Париже и Риме, а также двенадцать миллионов долларов в швейцарском банке, просто не имела понятия. В сейфе хранилось два с половиной миллиона долларов, но код от замка сейфа ей был неведом. То, что было в ее распоряжении, составляло около двенадцати миллионов долларов.
Четырехкомнатная квартира, обставленная итальянским оборудованием и мебелью, в которой был произведен евроремонт в прошлом году, тянула на полмиллиона долларов. Тамила понимала, что ей одной в таких лабиринтах просто нечего делать. Если все это продать -- на всю жизнь хватит. Жаль: Борис женился, а так она могла бы быть ему хорошей женой. Но что делать, если счастья нет. Да его и никогда не было. Людмила могла быть счастлива, но здоровье, а затем и смерть в молодые годы, лишили ее этого счастья. А тут все наоборот: здоровья хоть отбавляй, а счастья ну ни капли. Лишь в течение короткого периода, когда она встречалась с Димой, было что-то похоже на то, что можно бы назвать счастьем. Но Дима испугался, сиганул в кусты, а затем женился на девице, которая ему тут же наставила рога в день свадьбы.
Грузия христианская страна. Родственники и земляки убитого Тимура ждали поминок, которые во всем христианском мире отмечаются на сороковой день и не предпринимали никаких шагов по разделу не только имущества покойного, но и сфер влияния на рынке.
Тамила нередко задумывалась над тем, будут ли ближайшие родственники Тимура претендовать на квартиру в Москве, дом в Испании, или же она сможет жить спокойно, не подвергаясь давлению, а то и угрозам со стороны многочисленной родни ее покойного мужа.
По истечении месячного срока со дня гибели мужа, в продолжение которого ниоткуда не дул сквозняк, Тамила успокоилась, и уже собралась, было, навестить Бориса. Она намеревалась посоветоваться, как поступить в сложившейся ситуации. Но тут нагрянул сороковой день. Готовились грандиозные поминки. Она, как жена погибшего, не могла остаться в стороне от этого. Мало того, близкие родственники решили, что именно в ее квартире будут справлять эти поминки.
На поминках присутствовали Борис Петрович со своей молодой супругой и даже Дима с супругой, но подойти к ним Тамила не решалась. Поминки проходили как обычно по христианскому обычаю, но ближе к концу Артур брат Тимура поссорился с племянником Зауром в результате чего возникла небольшая потасовка, закончившаяся битьем дорогостоящий посуды. Заур, кроме того, что состоял в банде своего дяди Тимура и получал не десять тысяч долларов в месяц, как другие члены банды, а пятнадцать, промышлял еще и наркотиками на Москворецком рынке. Наркобизнес приносил ему вдвое больше прибыли,
Несчастье подавляющего числа наркодельцов, и Заура в том числе, в том, что он не только поставлял наркотики на рынок, но и сам баловался чудодейственным зельем. И сейчас он нанюхался до такой степени, что не узнал Артура и потребовал, чтоб он убрался отсюда к такой-то матери, так как его рожа не внушает абсолютно никакого доверия. И только вмешательство дедушки, отца покойного Тимура немного успокоило Заура.
Тамила, глядя на гору разбитой дорогой посуды, начала возмущаться и высказывать недовольство почти что непрошенными гостями. Действительно никто ее не спрашивал, где проводить поминки, и согласна ли она, чтобы это происходило в квартире, где она была теперь прописана и имела больше юридических прав на эту площадь, чем кто бы то ни было.
– - Ти что это возмущаешься?
– - спросила племянница Тимура Манана.
– - Если твоя недовольна, или тебе что-то мешает, можешь достать свой чемодан, упаковать вещи и уехать к своим родителям. Что ти будешь здесь делать одна, без мой дядя Тимур? Ишь приросла к богатому мужчине!
– - А тебе-то что? Ты, какое имеешь отношение к тому, что я здесь?
– - невозмутимо спросила Тамила.
– - Тимур сказала дедушке Гиви, а дедушка Гиви отец Тимура, что когда он тебя бросит и женится на испанке Изабелле, эта квартира будет принадлежать дедушке. А я его любимая внучка. Так что пошла на п. отсюда.
Тамила почувствовала слабость в ногах от этих слов. Она ничего не сказала Манане на ее бестактность. Уйдя в одну из комнат, зажгла свет и закрылась изнутри, а потом, уткнув голову в подушку, долго плакала. То, что ей не дадут здесь жить эти кавказцы, было совершенно ясно, как божий день.
В доме все затихло, и как Тамила ни прислушивалась, нигде ни шороха. Надо закрыть входную дверь, подумала она и встала с кровати. В комнатах свет был потушен, и только над входной дверью горел ночник. Убедившись, что никого в доме нет, она достала ключи, затем подошла к двери, сунула ключ в замочную скважину и попыталась повернуть его дважды вправо, как обычно, но это было невозможно: дверь оказалась уже закрытой. Значит, у них есть ключи. Они или у Мананы, или у Заура.
Тамила побрела в свою комнату, улеглась, но сон оказался зыбким и каким-то тревожным. В шесть утра она уже поднялась. За окнами едва забрызжет рассвет, а в комнатах все еще темень, видны только контуры отдельных предметов. Пришлось включить люстры, но картина представшая глазам Тамилы, привела ее в ужас.
Везде все было облевано, изгажено, а от ковров несло мочой. Она давно знала, что абхазы спустились с гор, и стали жить в Пицунде не так давно, и всякие там удобства цивилизации в быту были им чужды. И ничего удивительного нет в том, что кто-то из них перепутал ворсистый ковер на полу с зеленой лужайкой, которую можно полить из собственного краника и от этого будет только польза.
Несколько глотков кофе вместо завтрака, и хозяйка, засучив рукава, принялась наводить порядок. Она добросовестно трудилась весь день как проклятая. Решение принятое ею, когда-то о том, что если будет возможность, они с Тимуром, как только остепенится, поменяют свою слишком просторную квартиру на более маленькую и уютную, теперь только укрепилось и приняло силу окончательного вердикта.
В минуты краткого отдыха Тамила названивала Борису в надежде на то, что она упросит его назначить ей встречу для краткого совета: что делать, как быть дальше. Но попытки связаться с Борисом оказались тщетными: то он куда-то уехал, то у него в кабинете полно народу, то он с немцами отправился ужинать в гостиницу "Севастополь".