Частичка тебя. На память
Шрифт:
— Ты беременна, — обвиняюще заявляет Ангелина, останавливаясь за моей спиной. Я даже замираю, выпрямляясь. А разворачиваясь к родственнице озадачиваюсь только одним вопросом.
— Как?
Я не храню дома витаминов, диспансерной книжки, вообще ничего, что могло бы доказать этот факт. Я как гребаный невротик вообще боюсь озвучивать свое положение вслух каждый лишний раз.
Хватит — назагадывалась уже. В этот раз я даже распашонки раньше срока не куплю, потому что не дай бог сглажу. Лучше потом закажу в онлайне.
Не дай бог…
Еще один раз собирать маленькие ползуночки, чепчики, пинеточки в одну большую сумку, давиться болью на каждом шагу в сторону церкви, куда я три года назад и отдала все приданное моего Алешки….
Не, я этого не переживу.
Я просто кончусь.
Тетка ухмыляется, и в её улыбке сквозит самодовольство.
— Ну что ж ты меня, за дуру старую держишь?
— Ну почему сразу за старую?
— Значит, за дуру все-таки держишь? — критично щурится тетка, улыбаясь еще чуть ехиднее.
Я вздыхаю и покачиваю головой. Дурой Ангелина не была. Пробивная баба, которая вытащила себя из дерьма и помогала всем ближайшим родственникам.
Она не была приятным человеком, но и я им тоже не являлась.
— Ты рано ложишься спать, — тоном мисс Марпл сообщает Ангелина, — ходишь постоянно бледная. Тебя часто тошнит, и ты зря думаешь, что если включишь воду в ванной — это не слышно. И кофе. Ты раньше его постоянно пила, а сейчас — только вода и зеленый чай.
— Может, я на правильном питании, — возражаю, хотя так-то уже спалилась.
— И поэтому вчера съела целую шоколадку за вечер? — Ангелина язвительно покачивает головой. — При этом — ты её солила. Я точно видела.
Мда, все-таки фиговый из меня выходит шифровщик.
Я пожимаю плечами.
Отрицать смысла нет — все уже и так понятно.
— Что, сложно было сказать? — наседает тетка. — Не чужая, чай, кровь, а ты — отмалчиваешься.
— А зачем говорить? — я подцепляю зонт и бросаю его в сумку. — Это мои проблемы. Только мои. Предлагать тебе стать моему ребенку любящей бабушкой я не то чтобы не хочу — понимаю, что это будет слишком. Вряд ли тебе это нужно. А еще ты наверняка спросишь, как я вообще собираюсь дальше с этим жить.
— Спрошу, — тетка согласно кивает, — у тебя же куча проблем, девочка. Ты только-только устроилась на работу. И что ты будешь с ней делать? На что будешь жить? Платить долги? Содержать квартиру? Ребенок — это очень дорогое удовольствие. А у тебя даже мужа нет!
— Бесспорно, — я застегиваю верхние пуговицы легкой куртки и с досадой замечаю, что на груди она сходится еще хуже, чем раньше, — но я с этим сама как-нибудь разберусь.
— Как-нибудь?
— Мне пора ко врачу, — я игнорирую последний, крайне обвиняющий вопрос, — после я еду на работу.
Да, конкретных идей у меня нет.
Я действительно совершенно не представляю, как и на что буду жить после рождения ребенка. Долг Рафарму платить еще шесть лет и нет, наверное, мне выпишут какие-нибудь каникулы по его выплате, но те каникулы очень сомнительные по сути своей — платить проценты мне все равно будет надо.
Да, я никогда еще в своей жизни не поступала так спонтанно.
Но время обдумать выходы из моей ситуации у меня еще есть.
А вот на первый скрининг мне опаздывать совсем не хочется. Тем более, что с сегодняшнего УЗИ есть шанс унести первую «фотокарточку» моего ребенка.
«Мы еще поговорим об этом», — обещает мне тетка через сообщение в мессенджере.
Вот ведь… А я как раз совершенно не хочу разговаривать на эту тему!
Дебильные препараты железа…
Стоит принять на полчаса раньше или съесть что-нибудь сразу после них, и тошнить начинает в три раза сильнее, чем обычно.
Наверное, если бы не эти чертовы таблетки, я не спалилась бы перед Ангелиной.
И сейчас, сидя в узком коридоре, выдерживая полтора метра социальной дистанции, не ненавидела бы весь мир, потому что отчаянно пытаюсь сдержаться.
Моя очередь вот-вот подошла.
И мне совершенно не хочется расставаться с завтраком, омлет был вкусненький и питательный, так что, может, мы еще передумаем?
Мой организм передумывать не особенно хочет. Ему плохо, у него внутри бушует настоящий шторм, и завтрак в таких условиях кажется совершенно ненужным балластом.
В конце концов, я не выдерживаю. Бросаюсь к заветной двери в конце коридора, чтобы выйти оттуда опустошенной, но хотя бы не звереющей от неровного выдоха соседки по очереди в регистратуру.
Конечно же, свою очередь я пропускаю, приходится дождаться, пока выйдет проскочившая вперед меня девчонка и подтвердит недоверчивой, только подошедшей особе, что я действительно тут стояла.
Черт.
Опять захочется есть до обеденного перерыва.
И ведь нельзя отказаться от этих препаратов железа, я уже успела заценить свой восхитительный гемоглобин, уползший неприлично ниже положенного.
— Ну и как у нас дела, — приветливо улыбается мне Денис Алексеевич. Первая такая улыбка за день, кстати.
— Ну, это вы мне скажите, — моя улыбка выходит довольно нервной, — сегодня скрининг, так ведь? Кровь я сдала вчера.
— Очень радует ваш ответственный подход, — врач одобрительно кивает, — значит, сейчас поглядим. Стелите пеленку, ложитесь на кушетку. Будем смотреть, что там у нас.
Первый скрининг должен показать, есть ли у моего малыша какие-то патологии в развитии, есть ли риски…
— Ну что ж вы так трясетесь, мамочка, — укоризненно ворчит Денис Алексеевич, выныривая из выписок по результатам анализов, — давайте успокаивайтесь, кровь у вас хорошая.