Частная коллекция ошибок
Шрифт:
— То-то и оно! Темное дело. Живопись старая или только кажется старой? Я ведь и на изнанку псевдо-Коровина глянул. Подрамник, холст в порядке, соответствуют заявленной датировке. Запись поверх какой-то старой мазни? Вопрос! Надо в Москве к Палечеку человека подпустить, пусть посмотрит, что там за муть.
— Фиму пошлешь?
— Да, Фиму Аксельрода. Он парень дельный, поймет. После будем решать, как действовать. Мне видятся блестящие перспективы.
— Смотри, Витя, не наломай дров, — предупредил музыкант. — Мне скандалы не нужны. В этом месяце мне еще пятнадцать концертов играть, а я не железный
— Так не стряслось же! — ободрил друга Виктор Дмитриевич. — Обошлось, слава богу. Вкусы у местной публики примитивные, зато органы работают, как часы; девица эта стоеросовая тоже не подкачала. И сюда, в аэропорт, ментов стянули — посмотри-ка, Жень, вокруг. Сколько их! В глазах рябит. Да, Страдивари — это Страдивари!
И точно, никогда еще не бывало в Нетском аэропорту такого скопления стражей порядка. Причем большинство из них не дремало на ходу, а сурово всматривалось в немногочисленных пассажиров. У багажного отделения стоял оперативник с овчаркой. Собака, по горло закутанная в камуфляж, порыкивала в сторону зала: там одна из пассажирок держала на руках карликового пинчера. Пинчер, который напоминал скорее крупное насекомое, чем собаку, в ответ сурово тявкал. Суча тощими лапками, он пытался освободиться из рук хозяйки и порвать овчарку.
— Собачку такую хочу! — глядя на пинчера, закричал ребенок, который сообразил, что муравьеда ему не дождаться.
— И чего это сегодня столько ментов нагнали? — удивился один из провожающих.
— Террористов ловят, — невозмутимо предположил другой.
— А может, наркотики ищут? — добавила девушка в дымчатых очках. — Собак как раз на наркотики натаскивают.
Была эта девушка тоненькая, небольшого роста, в ловко повязанном зеленом платке. Она подошла к овчарке и улыбнулась ей. Овчарка равнодушно двинула бровями и свесила из открытой пасти большой розовый язык. Девушка отступила к стене с расписанием полетов, достала блокнот и старательно переписала все немногочисленные нетские рейсы. Потом она немного постояла, подумала и спокойно вышла на площадь перед аэровокзалом.
Здесь было пустынно. Зябкий утренний ветер трепал рекламные флаги над крыльцом, пара такси скучала в ожидании случайных пассажиров. Почетные места на парковке занимала машина телевизионщиков и два чиновных «мерседеса». Девушка миновала боковой выход из аэропорта, закрытый и заколоченный фанерой. Из-за фанеры выглядывали бессмертные розы цветочного киоска.
Девушка завернула за угол. Она подошла к зеленой изгороди, в густую чащу которой нанесло ветром мусора, окурков и даже желтых листьев с каких-то далеких неведомых деревьев. Здесь высокий парень нервно переминался с ноги на ногу. Рядом стояли три дорожные сумки.
— Ну что, киска, регистрация началась? Давай зайдем в вокзал перекусим. Я тут застоялся, сил нет, — сказал парень и схватился за сумки.
— Погоди, Артем, — остановила его девушка. — Туда нельзя: нас пасут. Я уверена.
Артем хотел изобразить удивление, но актер он был никудышный. Его загорелое лицо вытянулось. Он не хотел бояться, но страх его не спрашивал и лез холодной рукой за шиворот; живот скрутило, язык высох.
Все-таки Артем смог выдавить из себя:
— Ерунда!
— Значит, все-таки смогли, — сказала Варя. — Вокзал набит ментами, у багажного стоит какой-то урод с собакой. Думаю, багаж будут досматривать с пристрастием и найдут картины.
— Мы не на таможне! — возмутился Артем. — Эго через границу нельзя провозить картины, а внутри страны сколько хочешь. Нам ничего не будет! Это наше право!
Варя его перебила:
— Давай еще будем права качать! Не дури, Артем, картины уже в розыске. На самолете в Москву нам не пробраться.
— Сдадим билеты, поедем поездом. Я сразу говорил, надо поездом, а ты: «Мы не лохи, поездом долго, нудно».
— Билетов нам не сдать, — сказала Варя. — Я потерлась возле стоек (там на Иркутск оформляются), в туалет заглянула, а сама за ментами смотрела. И вот слышу, один другому говорит: «Ты получил ориентировку на эту парочку? Фотки есть?» Тот говорит, есть. Первый говорит: «Смотри в оба, скоро на московский рейс регистрация начнется». Это они нас ждут.
— Почему именно нас?
— Говорю же, нас вычислили. Билеты-то мы по паспортам брали, балда! Других документов у нас нет. Пока нет. В поезд тоже по паспортам пускают, не сунешься. Обложили!
Варя сняла очки и наконец стала похожа на себя — громадные темные глаза, бледное лицо. Такой она показалась маленькой и несчастной, что Артем ради нее был готов сейчас же сделать что угодно: спрыгнуть с крыши, подраться с кем-нибудь, прорваться сквозь сплошной ментовский заслон. Только ничего этого не требовалось. Надо было спасаться, а как, он не знал. Он и хотел бы что-то изобрести, но даже в лучшие минуты здравые идеи посещали его нечасто.
Варя стояла рядом и тоже думала, что делать. В каждом ее темном глазу Артем видел собственное отражение на фоне мутного неба. Он знал, что Варя сейчас его не видит и даже забыла, что он существует на свете. Ее бледные губы сжались, брови сдвинулись. Лицо стало каменным, и только тоненькая прядка светлых волос выбилась из-под платка и, живая, вьется на ветру.
Варя найдет выход! Варя очень умная. Это она, дурачась за чаем, придумала, как забраться к Галашину. В какие-то полчаса придумала! Фирме «Мечты сбываются» как раз поступил заказ на день варенья глупой галашинской дочки, и Варя ходила смотреть интерьер, чтобы приспособить сценарий к обстановке. Тогда-то она и увидела картины и статуэтку — хозяйка похвасталась. Отличный план вышел у Вари, как в кино. Даже жена Галашина вовремя укатила за границу. Некому теперь вспомнить, что Варя ходила по галерее и разглядывала коллекцию. Или из-за границы поганка по телефону стукнула? И потому их ищут?
Да, кое-какие мелочи не сложились, но это уж он, Артем, виноват. Теперь Варя придумает, как быть, а он сделает все, что она скажет.
— Ладно, хватит тут светиться, — сказала Варя и снова надела очки. — Надо возвращаться в город.
Ненакрашенная, в очках, в туго повязанном платке, который скрыл ее золотую шевелюру, она стала неузнаваемой. Так и было задумано: все вспомнят яркую косынку, очки, одежду — но разве это приметы? Переодеться ничего не стоит. Артему Варя велела надеть дурацкую бейсбольную кепочку с вышивкой. При случае кепочку тоже предстояло выбросить.