Частная практика. Начало

esteem

– Итак, юные барышни. Кто мне ответит, что такое бином Ньютона и для чего собственно, нам бы стоило его изучить?
– учитель математики, Афанасий Аркадьевич Чеботарёв, зорко, как хищня птица осмотрел шушукающийся класс. Он, кстати и был немного похож на этакого коршуна. Темноволосый, коротко по военному стриженный, тонкий с горбинкой нос, карие глаза посаженные чуть ближе, и чуть глубже чем следовало бы, плотно сжатые губы и острый маленький подбородок. Высокого роста и худощавого телосложения мужчина. На вид ему можно было дать лет, около 25-ти 26-ти. К сожалению весь его

хищный образ, портили круглые по нынешней моде, а ля Джон Леннон в тонкой золотой оправе очки. Делая его похожим не на брутального коршуна, а на слегка удивлённого, сильно похудевшего филина.

– Класс, прошло уже три секунды, а я до сих пор не вижу поднятых рук. В отличие от простых школ, в выпускных классах магических средних школ, вы хотя бы в ознакомительном порядке, должны были проходить эту тему. Итак?
– Афанасий Аркадьевич, ещё раз пробежался взглядом по притихшим и опустившим глаза в парту ученицам и взял со стола журнал.

– Я смотрю добровольцев нет? Нет, - ответил он сам себе, - тогда отвечать будет...э-э...отвечать будет...ну скажем мадмуазель Алтуфьева.

Из-за парты, нехотя, словно делая одолжение, поднялась настоящая русская красавица, какой она, несомненно - если прекратит таскать из дому булочки и пирожки, не смотря на то, что в школьной столовой был шикарный выбор блюд на любой вкус - станет года через два-три.

– Слушаю вас, барышня, - сверкнул модными окулярами учитель. Девочка перебросила со спины на уже начавшую оформляться грудь, толстенную косу пшеничного цвета и принялась теребить её кончик.

– Нитон бинома-а, - протянула она задрав глаза к потолку, словно пытаясь что-то там разглядеть, - бинома-а...
– в классе послышались смешки.

– Ну-ну, - учитель скрестил руки на груди, - продолжайте уже.
– Но внезапно девчонка густо покраснела и опустила глаза долу.

– Я...я не могу, господин учитель. Это...это неприлично.

– Не стесняйтесь Алтуфьева, - усмехнулся господин Чеботарёв, - здесь все свои. Ну? Осветите нас своим математическим гением!

– Это...это член, - выдохнула ученица, словно бросаясь в холодную воду. И немного подумав твёрдо добавила, - двойной.

Пауза.

– Хрррря!
– донеслось от дальней парты и весь класс повалился на пол от хохота.

– Ладно, ладно. Хватит. Раскудахтались, цыплята, - поднял руку недовольный учитель, - Хватит, я сказал. Тишина в классе!
– девочки неохотно успокаивались, то и дело подхихикивая.
– Судя по вашему смеху барышни, вместо математики вы предпочитаете изучать медицинский атлас? Не рановато ли? Не рановато ли в вашем возрасте разбираться в тонкостях мужской анатомии? Я не помню, чтобы в нашей школе кроме воздушного, открыли ещё и целительское направление! Или это сейчас модно? Как вы там сегодня выражаетесь? Клёво? Хиппово? Гламурно? Кайфово? Офигенно? Оху...мм...гм...прошу прощения дамы, - смутился Афанасий Аркадьевич.

В классе опять кто-то хихикнул.

– Я сказал, умолкли!
– учитель прихлопнул ладонью по столу.

– Мрряче!
– в полной тишине сказала вдруг ученица с первой парты. Рыжая зеленоглазая и нескладная. Её ярко-медовые, короткие и непослушные волосы, огненными протуберанцами выстреливали в разные стороны. Но ей это удивительно шло. Эдакое веснушачатое солнышко, с белозубой улыбкой и очками, точно

такими же как и у господина Чеботарёва.

– Повторите, мадмуазель Гаранина.

– Мурр-мурр-мрряче! Как в последнем сериале, господин учитель. "Девушка-пума."

– Мм-да? К сожалению я не смотрю такие высоко интеллектуальные передачи. Нам бы, чего попроще. Например бином Ньютона изучить, - с ехидной усмешкой ответил Афанасий Аркадьевич. Потом он посмотрел на стоявшую до сих по у парты Алтуфьеву.

– Присаживайтесь барышня. К моей глубочайшей досаде, не только Цельсий, но даже и Фаренгейт не удосужился создать шкалу, по которой можно было бы оценить ваш высочайший уровень знаний! По этому сегодня - без отметки.

– Булька, снова замяукала, - шепнула на ушко Лёльке Ванской, её соседка по парте Белка Асташева.

– А Вавка -то как играла!
– с азартом ответила Оленька, - Станиславский бы от зависти помер! Щёчки пунцовые, глазки в пол. Вот как она так краснеет? Как по заказу?

– Ага! Настоящая актриса! Нитон бинома-а, - передразнила Вавку, Белка.

– Ванская! Асташева! Делаю вам замечание! Который раз вы отвлекаете меня от урока!
– на весь класс прогремел голос учителя математики.
– Сразу после звонка, отправляйтесь к завучу! Она сама вам придумает наказание!

– Да, господин учитель. Простите, господин учитель, - Лёлька и Белка, синхронно привстали и присели.

Урок математики на сегодня не был последним, по этому девочки не сильно переживали о наказании. Ну, что можно сделать за десять - пятнадцать минут общественных работ между уроками? Ну, в классе убраться или в учительской. Так, для воздушниц - это всего лишь дополнительная тренировка! Собрать плетением грязь и пыль, потуже свернуть в клубок, ещё и посоревноваться, кто точнее и быстрее в самую дальнюю от школы урну забросит! Девчонки переглянулись и одновременно довольно потёрли лапки. Появился легальный повод пошалить!

Учитель пристально вгляделся в их шкодливые моськи, которые в данный момент выглядели святее ангельских и мысленно перекрестился. В этом 1-м "А", собрались самые сильные воздушницы на потоке. Аж целых шесть барышень!

Ну, да. Девичья половина потока состояла из трёх классов. 1 "А", 1 "Б" и 1 "В". Всего 18 особей женского полу. Мальчиков было на шесть человек больше. Соответственно разбиты они были на четыре класса. В школе они не пересекались. Каждый поток обучался в отдельном крыле. Зато после уроков им совместно тусить никто не запрещал. За этот месяц все давно перезнакомились. Даже скромняшка Оленька вписалась в общий коллектив.

Вообще-то набор в школу воздушников этого года, был самым маленьким за всю историю этого учебного заведения. Не лучше обстояли дела и в школах других направлений. Почему так случилось, никто не знал, но генерал - губернатор Вятской губернии, барон Валерий Кристианович фон Леманн, в буквальном смысле слова - рвал и метал! Рвал циркуляры(копии), которые постоянно отсылались в Петербург. В Департамент Образования и в Комиссию ВИМО. И метал в вечно хмельную физиономию своего адьютанта, губернского секретаря, Торфимова Епифана Васильевича. Как же так? В его, не самой маленькой губернии, для столичных губернских магических школ не смогли набрать даже четверть от запланированного количества! Что уж говорить об уездах и сёлах?