Частное лицо
Шрифт:
– В вольном изложении оно гласит следующее: Настоящий детектив пускает расследование на самотек, а сам занимается тем, что придет ему в голову. Главное, правильно подать это в отчете. Например, баню с девочками можно обставить как встречу с информатором по данному делу, и так далее. Главное, правильно писать отчеты. Они должны быть максимально объемистыми и совершенно пространными, как священные писания, чтобы в случае чего любой фрагмент можно было истолковать, как тебе угодно.
– И что, это работает? – удивился я.
– А ты как думал?
– Подожди, – я не верил своим ушам, – хочешь сказать, что так вы и работаете?
– Так, только так и никак иначе.
– И что, получается?
– Как видишь. В тюрьмах свободных мест нет, а я занимаюсь исключительно деликатными делами. Как сейчас.
– Твое поведение трудно назвать деликатным.
– Не путай хрен с музыкой. Деликатное дело – это совсем не лизание задниц согласно табелю о рангах. С такой административной гимнастикой легко может справиться любой имеющий язык идиот. Деликатное дело – это… Ты случайно не поинтересовался, когда тут подают обед?
– В пятнадцать ноль-ноль.
– За час не помрем. Предлагаю скоротать время за допросом Гроссмейстера.
– Дворецкий!!! – истошно завопил Клименок, высовывая голову в коридор.
– Может вы все-таки скажете, милейший, что мы с Ватсоном имеем честь искать? Ваш дворецкий был нем, как дохлая рыба, что значит даже не открывал рта, – накинулся прямо с порога на Эдварда Львовича Клименок.
– Он не дворецкий, а ученик, – недовольно буркнул Эдвард Львович.
– Чертовски рад за него, а Ватсон так просто счастлив, однако, это не делает мой вопрос менее актуальным.
– Дело в том, господа, что искомый предмет – это часть нашего таинства, и мы не должны обсуждать с посторонними…
– А мы не умеем искать то, о чем не имеем ни малейшего представления, – перебил его Клименок. – Не так ли, Ватсон?
– Совершенно верно.
– Вот видите. Для Ватсона это тоже очевидно.
– Как вы не понимаете, что эманации духовного мира – вещь более чем тонкая, и…
– Так оставьте кесарю – кесарево, а писарю – писарево. Нас с Ватсоном интересуют вполне грубые земные материи. А именно: размер, форма, материал, внешний вид. Заметили, в этом списке нет ни слова про духовность.
– Ну хорошо, – сдался Эдвард Львович. – Это медальон из чистейшего красного золота, инкрустированный золотом белым. Рисунок – сложный магический орнамент. Форма круглая. Диаметр сантиметров шесть. Такое описание вас устроит?
– Вполне. Когда эта штука пропала?
– Между девятым и десятым апреля.
– Откуда такая уверенность?
– В полночь с девятого на десятое я проводил ритуал с использованием талисмана, а десятого утром его уже не было в футляре.
– Где он хранился?
– У меня в сейфе.
– Где сейф?
– В моем малом кабинете.
– Можно будет взглянуть?
– Когда вам будет угодно. Я распоряжусь, чтобы Сергей вам все показал.
– А что
– Вам не кажется, что вы зарываетесь?
– Нам надо знать, кто при этом присутствовал, кто где был в тот промежуток времени, когда произошло исчезновение, и так далее. Ваши секреты нас не волнуют.
– Послушайте. Это часть Магического Закона, и я не в силах его нарушать. Наш ритуал священен, и прежде чем неофит узнает о нем хоть самую малую малость, он должен поклясться на священной книге Величайшего из Магов, что будет хранить в тайне все, что связано с ритуалом. Учитывая обстоятельства, я буду настаивать на том, чтобы вы поклялись на Библии, что сохраните все, что я вам скажу в глубочайшем секрете.
– Да хоть на сиденье унитаза! Давайте окончательно расставим все «ё» перед «б». Вопрос доверия – это вопрос доверия. Вы либо доверяете генералу, а именно он доверил нам с Ватсоном это дело, и вы рассказываете все, что нам нужно для дела; либо не доверяете генералу, и тогда нам с Ватсоном больше незачем тратить здесь свое время. Вам все понятно?
– Как это ни печально, но вы правы, – согласился с его доводами Эдвард Львович после долгой паузы.
– А раз до вас это дошло, расскажите о ритуале все, что можете сообщить.
– Надеюсь, это все? – спросил Эдвард Львович, описав, наконец, нам в общих чертах ритуал.
(Думаю, не надо объяснять, почему я опустил эту часть нашей беседы).
– Мое профессиональное любопытство полностью удовлетворено. Осталась одна деталь, – ответил Клименок.
– Что еще?
– Нам надо, чтобы вы распорядились, чтобы ваши друзья были с нами как можно более откровенными.
– Хорошо. Я представлю вас всем перед обедом и попрошу оказывать вам всяческое содействие.
– Вот это уже другое дело.
– А теперь, господа, я хотел бы остаться один. Мне нужно переодеться к обеду.
– Не смеем вас больше задерживать.
Глава третья
Вялотекущая эзотерия
Малый кабинет, туда мы отправились после обеда, был мал только по сравнению с большим. На деле он был размером с мою квартиру. Мебель – Эрмитаж позавидует, а вот сейф меня разочаровал. Я надеялся увидеть один из тех скрытых за какой-нибудь картиной не вскрываемых агрегатов, какие то и дело показывают в кино, а вместо этого увидел обычный железный ящик, такие стоят в любом кабинете начинающего начальника.
– Так значит это лежало здесь? – спросил Клименок сопровождающего нас Сергея.
– Да. Мы ничего здесь не трогали, чтобы сохранить отпечатки и…
– Кому нужны ваши отпечатки в наш подвинутый век! – патетически воскликнул Клименок, чем поверг Сергея в шок.
– Открыть? – спросил Сергей, обретя дар речи.
– Когда-нибудь после, когда нечего будет делать.
– Как вам будет угодно.
– Ты лучше позаботься о том, чтобы нам не пришлось гоняться по всему дому за свидетелями.