Частный детектив Илья Муров
Шрифт:
– Тогда уж лучше – Гомера, – молвил учитель.
– Что – Гомера? – не понял подполковник.
– Глазная больница имени Гомера, – буркнул Семиржанский.
– Или школа частных детективов имения Фило Ванса, – съязвил на всякий случай Елпидов.
– Почему бы и нет, – пожал плечами учитель.
– Да потому, Аркадий Иваныч, что он не сыщик, а лжесыщик! Гнусный любитель лезть в чужие дела, которых заклеймил в своей прославленной статье об упадке детектива знаменитый Сомерсет Моэм. Он манерен, жеманен и склонен бросаться словами, приличествующими скорее старым клушам, чем мужам, подвизающимся в сыскном деле. Не хочу показаться вам голословным… – Елпидов обернулся к окну, явно намереваясь попросить «Злого гения» у Марьи Федоровны
– Ну да Бог с ним, – махнул рукой Елпидов. – Слишком много чести для этого лепилы – цитировать его по памяти. Скажу кратко и обобщенно: что бы ни нес в своем тексте вандайщик, как бы ни изгалялся над чувством меры, такта и вкуса, твердит он, в сущности, одно и тоже: «Я – дурак, и насколько это в моих силах, намереваюсь пребывать в этом качестве и впредь. Как и ты, мой верный читатель!»
– Конец цитаты, – вздохнул Семиржанский с такой мрачной торжественностью, как если бы возгласил с амвона «аминь».
ГЛАВА VIII
о том, чем завершилась ревизия библиотеки нашего героя
– О нашем обмене уже по радио сообщили! – донесся из коридора радостный вопль племянницы.
– Адрес не перепутали? – бдительно отозвался подполковник.
– Адрес? – наморщила лобик девушка, показываясь в дверном проеме. – Ой, не обратила внимания…
– Свяжитесь и проверьте, – последовал приказ.
– Опять к соседке бежать? – не скрыла своего недовольства Юлия.
– Даже таким красивым ножкам, как ваши, Юленька, требуется тренировка, дабы не закоснеть в целлюлите. Так что пользуйтесь случаем, бегите…
Польщенная девушка скрылась с глаз. Семиржанский, не желая дожидаться соответствующей команды, вытащил из крайней верхней полки первую слева книгу и рассмеялся.
– Неужто дамский роман обнаружили, Аркадий Иваныч?
– Хуже, Владимир Антонович, – расплылся в лукавой улыбке учитель географии. – Сборник рассказов Эдгара По. Никогда бы не подумал, что Илья Алексеевич такой приверженец хронологии. Думаю, тут не обошлось без вашего вмешательства, подполковник…
– Благотворного влияния – вы хотели сказать? Что мне нравится в нашем друге, так это то, что все хорошее он старается перенять. Увидел однажды в каком порядке расставлены у меня книги, и у себя завел такой же…
Это был явный намек на хаос, царящий на книжных полках Семиржанского, где современные детективы соседствовали с античными авторами, а священные писания мирно уживались с эротическими романами.
– Я смеялся не над хронологическим порядком (хотя считаю, что алфавитный здесь более уместен), а над тем, что не изобрети Эдгар По детективного жанра, о нем давно бы забыли…
– О нем и так мало кто помнит. Большинство потребителей детективного чтива уверено, что детективы изобрел Шерлок Холмс в творческом содружестве с доктором Уотсоном… Заметьте, кстати, что первый в мире детективный рассказ повествует именно о частном сыске, а не о полицейском. Полиции с самого начала была отведена роль неуклюжей и крайне недалекой организации…
– Нелепо было бы ожидать от По – парии, одиночки, человека отнюдь не добродетельных нравов – сочинения процедурного полицейского романа, – с видимым удовольствием пустился в длинные рассуждения Семиржанский. – По преклонялся перед возможностями ума, а не кулака, не огнестрельного оружия и не правоохранительных органов. Он был уверен, что, – тут Семиржанский открыл книгу, нашел нужную страницу, привел выдержку («дар анализа служит источником живейшего наслаждения»), объяснил ее значение и пришел, наконец, к тому, ради чего все и затеял: – Исходя из приведенной цитаты отца-основателя детективного жанра, мы можем заключить, что частный сыск возник из гедонистических побуждений умов, наделенных аналитическими талантами.
– В литературе или в жизни? – кратко и по существу осведомился подполковник Елпидов, проявивший в течение последних пяти минут удивительную выдержку, ни разу не перебив явно увлекшегося возможностями своего ума учителя Семиржанского, и теперь, естественно, ожидавший достойной награды за свой подвиг.
– Я одно от другого не отличаю! – заявил Семиржанский таким торжественным тоном, каким принято провозглашать свое кредо.
– Зря. Рискуете застрять в дефинициях. Потому что в литературе детективный жанр является прямым наследником плутовского романа, как плутовской роман, в свой черед – потомком милетских побасенок. Что же касается жизни, то частный сыск возник в результате отмены пыток при дознании. Пока ради установления уголовной истины допускались пытки подозреваемых, никакой надобности в частном сыске не ощущалось…
– Замечательное было время, не правда ли, Владимир Антонович? – не удержался от соблазна сердито и дешево съязвить учитель Семиржанский. – Чуть кого заподозрил в чем-нибудь криминальном, хвать за шкирку и на дыбу: а ну признавайся, тать, в чем был и не был виноват! Полное и окончательное торжество справедливости…
– Справедливость торжествует редко, – строго заметил Елпидов. – В основном торжествует случай. Тем и привлекательны детективы, что в них случай поставлен на службу справедливости. А уж ради ее торжества можно пожертвовать чем угодно: профессионализмом героя-сыщика, хорошим слогом, правдоподобием обстоятельств, географией, наконец!..
– Причем тут география? – вскинулся Семиржанский.
– При том, что не следовало этому вашему По менять Нью-Йорк на Париж, а американок на француженок. Это американки могли оставить ночью окно открытым для того, чтобы орангутанг имел возможность к ним забраться. А француженки никогда бы этого не сделали, ведь через открытое окно мог проникнуть вредоносный ночной воздух…
Семиржанский задумался, все больше и больше хмурясь по мере углубления в мысль. Наконец решился:
– Ну и дуры ваши француженки!
– Согласен, дуры, – живо откликнулся подполковник. – Но кем же в таком случае выглядит их автор, этот ярый поклонник возможностей ума?
– И на Солнце есть пятна, – ухватился Семиржанский за соломинку.
– Но в отличие от некоторых других светил, например, детективного жанра, наше солнышко сплошь из пятен не состоит, – возразил Елпидов и победно огляделся: триумфу нужны свидетели.
– То есть вы хотите сказать, что Эдгар Алан По бездарность?! – ужаснулся учитель.
– Не обобщайте, Аркадий Иванович. Мы говорим об отце-основателе детектива, а не об авторе «Ворона», «Падения дома Ашеров», «Низвержения в Мальстрим» и других шедеврах романтизма. А как основатель детективного жанра Эдгар По далеко небезупречен. Ведь он, по существу, дал не только каноны-штампы для своих последователей, но даже «сакраментальными» фразами их снабдил. Все эти «ничего существенного больше установить не удалось», «В Париже не помнят убийства, совершенного при столь туманных и во всех отношениях загадочных обстоятельствах», «Полиция сбита с толку. Ни малейшей путеводной нити, ни намека на возможную разгадку» и прочие подобные клише кочуют из детектива в детектив, но от повторения лучше не становятся, остаются тем же, чем и были с самого начала: условиями игры незамысловатой шарады или, если точнее и современнее – сканвордика… Что такое Шерлок Холмс со своей скрипкой и кокаином, как не тот же Огюст Дюпон с его обожанием ночи и эстетским затворничеством? То же можно сказать и относительно кавалерийских усов и кабачковой агрономии Эркюля Пуаро, и об орхидеях и чревоугодии Ниро Вульфа…