Частный детектив. Выпуск 7
Шрифт:
Незнакомец таращит глаза, будто я сообщил ему, что я космонавт.
– Книги!
– произносит он с волнением.
– Писатель! Вы придумываете драмы, героев! Вы создаете судьбы!
Лучше он и сказать не мог. Вижу, он прямо готов склониться передо мной в поклоне.
– Это замечательная профессия, мосье!
– Прежде всего странная. Случается встречаться с привидениями.
Он схватывает на лету:
– С привидениями?… Вроде меня, не так ли?
Внезапно у меня возникает желание говорить начистоту. Я бросаю на него сочувственный взгляд.
– В определенной мере так. С персонажами, которые похожи на вас. Ибо они тоже возникают из тумана. Они тоже без предупреждения появляются в моем доме, с бледными лицами, с пустыми карманами. И я должен сочинить им жизнь, прошлое, страсти, любовь… Ах, это удивительно!
Вот я и увлекся. Но это сильней меня. Необычность ситуации меня вдохновляет. Уже давно не пылал в моей душе этот огонь.
– Что удивительно, мосье?
– Ваше появление именно в данный момент, - говорю я.
– Я вам, наверное, помешал? Вы, вероятно, писали?
– Я начал. Только начал…
III
Мы надолго замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Он допил виски. Я предложил еще, но он отказался.
Спрашиваю, как он себя чувствует.
– Гораздо лучше. Но голова болит по-прежнему.
– Я дам вам аспирин.
Он возражает, говорит, "что и так уж меня замучил".
– Мне это не составляет никакого труда, - говорю я.
– Может, снимете плащ? Вам будет удобней.
Вдруг у меня замирает сердце: он направляется к двери.
– Вы хотите уйти?
– Да, я покину вас, мосье, не хочу злоупотреблять вашим терпением. Думаю, я в состоянии передвигаться. От виски мне стало лучше.
Я кидаюсь к нему, хватаю за руку.
– Куда же вы пойдете? Без денег, без документов?
Он смотрит на меня собачьим, обезоруживающим взглядом. От этого взгляда у меня наворачиваются слезы. Я встряхиваюсь. Надо следить за собой, нельзя размягчаться.
– Снимайте-ка плащ!
– говорю я тоном, не терпящим возражений.
– Похоже, о вас давно некому позаботиться. Расслабьтесь, сядьте в кресло. Подумаем, как быть дальше.
Чувствую, как он податлив, словно воск. Лепи, что хочешь!
Неловкими движениями он стягивает с себя плащ. Я помогаю ему, бросаю плащ на одно из кресел. Пока незнакомец усаживается, достаю из ящика письменного стола аспирин.
Рядом с коробочкой аспирина стоит пузырек гарденала. Обычно я употребляю его в большом количестве. Незаметно вынимаю из пузырька две таблетки и зажимаю мизинцем в ладони: добавив их к аспирину, могу быть уверенным, что мой гость прекрасно проведет ночь. Желательно, чтоб он спал покрепче и не просыпался на каждый шорох.
– Не знаю, как вас благодарить, - он сидит, обхватив голову руками, с совершенно беспомощным видом, мне кажется даже, он расплакался.
– Я привык к встречам с незнакомыми людьми, - тихо произношу я, приблизившись к его креслу.
– Они являются частью моего ремесла.
– Вы имеете в виду встречи в ваших романах?
– он приподнимает голову.
Я объясняю, что для писателя персонажи его книги вначале всегда незнакомцы, которых следует опасаться. Постепенно мы их приручаем, и в итоге они становятся нам ближе лучших друзей.
– Напрасно они пытаются от нас ускользнуть. Мы срываем с них маски, изучаем, исследуем, пока не проникнем в малейшие их секреты.
– Ну, что ж, - говорит незнакомец, - мне лишь остается пожелать быть одним из них! Может, вы и с меня сорвете маску. Раз у вас есть опыт…
Именно об этом я и думаю. Объявляю моему гостю, что, в самом деле, вероятно, смогу ему помочь. Лучше, чем кто бы то ни было, лучше, чем врач, лучше, чем полиция. Ибо, разумеется, я сразу же подумал о враче и о полиции. Только знаю я их!
– Для них вы будете еще одним случаем, занесенным в картотеку среди сотен других. Вас попросят зайти еще и еще. Вы будете ждать месяцами. Или же застрянете в какой-нибудь клинике.
Я говорю это не в порядке упрека: что эскулапы, что полицейские перегружены работой. Служа всем, они забывают о каждом в отдельности.
И потом надо безумно любить свое дело. Свет прозрения вспыхивает лишь в умах, вдохновленных страстью.
Я продолжаю развивать свою мысль. Кружу вокруг моего гостя как оса. Воодушевляюсь все больше.
– Мне кажется, я буду защищать ваше дело самопожертвованно. Это святое дело: правда о человеке. Я проявлю настойчивость, и, право же, не стоит мне ставить это в заслугу, ибо ваша история меня потрясла. Поймите меня: я как будто начинаю писать новую книгу! Вы - персонаж! Мой персонаж!
И сам уж не знаю, что говорю. Не слишком хорошо, по крайней мере. А это опасно. Но незнакомец ничего не замечает. Как ему заметить? Наоборот, вижу, он прямо исполнен благодарности, растроган.
– В самом деле, - шепчет он, - вы согласны мне помочь?
В его глазах светится надежда.
– Да, мы попытаемся пройти вашу жизнь, словно поплывем вверх по реке, возвращаясь к истокам, - заявляю я с апломбом психоаналитика.
Мне нравится это: "словно поплывем вверх по реке…" Надо бы запомнить, чтобы записать.
Тем временем мой утративший память гость млеет от радости.
– Ах, мосье! Я вдруг почувствовал себя не таким уж потерянным, не таким беззащитным! Этот свет, который неудержимо притягивал меня… ваш свет… я не обманулся!… Мне кажется, утративших память, как и слепых, направляет какое-то шестое чувство.