Часы любви
Шрифт:
– Я не хочу ничего такого, – задыхаясь, призналась Равенна. – Богатство не даст ни уважения, ни любви. А именно их я хочу больше всего, Малахия. Я хочу уважения и любви, а ты не можешь дать мне ни того, ни другого.
– Ну, я тебя сейчас уважу! – Малахия занес руку для удара.
Равенна замерла перед ним, напряженная, глаза ее предупреждали.
Словно скульптурная группа застыли они на вершине утеса, и тут тучи над водой распорола молния. Удар грома, казалось, отрезвил Малахию. В ужасе поглядел он на свою занесенную руку. С той же яростью, но теперь уже в раскаянии, он привлек ее к себе и зарылся
– Прости меня! Прости! Боже мой, я никогда не смог бы ударить тебя. – Теперь содрогался уже Малахия. – Просто я видел тебя в замке и… и не смог снести этого. Ты принадлежишь мне, Равенна. Так было всегда. Не ходи больше в замок. Ты не должна этого делать. – Он внезапно застыл. – Ох, Иисусе, – вырвалось у Малахии. Он выпустил Равенну так резко, что она едва не полетела на камни.
– Что случилось? – воскликнула Равенна. И тут же увидела причину. Вдалеке из Лира выходил целый отряд. Их было около двадцати человек, и они несли в руках факелы. – Что там случилось? Они не могут разыскивать меня, – прошептала она. – Гранья просто не могла так быстро добраться до города…
– Слушай, Равенна, мне нужно идти. – Малахия сорвал куртку с ее плеч. Оказавшись совсем раздетой, она ощутила, какой холодной выдалась на самом деле ночь.
– Малахия… – обхватив себя за плечи, она повернулась к нему. Интонация его голоса все открыла ей. – Ты бежал оттуда, потому что сделал что-то плохое? Они ищут тебя?
– Равенна, поцелуй меня, просто поцелуй один раз, потому что я не скоро увижу тебя. – Голос его дрогнул. Тусклый свет луны позволил ей видеть взгляд его, обращенный к факелам среди холмов.
– Что ты натворил, Малахия? О Боже, – прошептала она, глядя на него. – Неужели гомруль оправдывает любое насилие.
– Да, – прохрипел он. – Эти большие лорды – не наши короли. Прежде, чем сюда прислали этих английских собак, чтобы они правили нами, у нас были собственные государи. Тревельян сидит в своем замке, а я таскаю уголь к его каминам. Я! Потомок воинов-кельтов!
Она глубоко вздохнула, сердце вырывалось из груди Равенны.
– Надеюсь, ты никому не причинил боли, Малахия?
Он смотрел на Равенну, за спиной молодого человека уже бушевала гроза.
– Это была просто шалость, Равенна. Ты должна мне поверить. Мы с ребятами никому ничего плохого не сделаем… преднамеренно.
Увидев, что в глазах Малахии блеснули слезы, Равенна захотела обнять его, но времени уже не было. Люди, вышедшие из Лира на поиск, уже расходились по местности. Их крики уже были слышны за воем ветра.
– Ступай, – сказала она Малахии, опасаясь и его самого, и за него.
– Равенна, мы ведем войну. Помни об этом и не суди меня слишком строго. – Малахия привлек ее к себе, однако на сей раз его объятия были столь же мимолетными и эфемерными, как само время. За какие-то секунды он исчез среди Соленых скал.
– Только память о тебе была моим другом в Англии, – крикнула Равенна в ночной мрак, зная, что он не слышит ее.
Возвращение в коттедж было жутким. Ветер принес, наконец, дождь, и грязь сделала скользкой тропу. Тонкое полотно ночной рубашки не защищало ее от буйства стихий, и под ледяным ливнем она продрогла до самых костей. Вполне можно было пожалеть о подобной вылазке. Камни резали ей ноги, а ветер пронзал холодными сосульками. Но Равенна была рада тому, что пошла. Малахия доверял ей настолько, что открыл свои намерения. Быть может, однажды она сумеет убедить его в том, что сила и причиняемые ею разрушения не в состоянии разрешить проблемы Ирландии, о чем так часто говорил отец Нолан.
Ее шаль зацепилась за терновник, Равенна дернула, но тщетно, шипы прочно держали ткань.
– Проклятье! – выругалась Равенна под вой ветра. Утром можно будет вернуться за шалью; насквозь промокшая, она уже не могла защитить Равенну от холода.
Соскользнув с холма, Равенна вступила на поле, поросшее райграсом. Она все сопротивлялась слезам, переполнявшим глаза. Иногда жизнь бывает излишне трудной, решила Равенна.
Горькие мысли помогли ей собраться, и она отправилась сквозь густую траву, разрезавшую ей ноги. Зерна и репей липли к мокрой и грязной рубашке, увеличивая ее муки. Зачем они вообще сражаются? – спрашивала себя Равенна, отчаянно пробираясь по полям О'Рейли. Малахия воевал ради своего драгоценного гомруля, однако же он поднял руку на женщину. Поможет ли ей гомруль? Сделает ли он Малахию и подобных ему людей способными увидеть в ней личность, а не просто юную женщину, которую можно взять. Конечно, сам Малахия никогда не согласился бы с этим, однако в некотором отношении он был ничуть не лучше своих противников-англичан. Лорд Чешэм, велеречивый и умелый соблазнитель, добивался того же самого, что и Малахия.
– Неужели все мужчины одинаковы? И только похоть властвует над ними?
Смахнув с глаз дождевые капли, она принялась отыскивать дорогу. Судя по предположениям Равенны, она должна была находиться рядом, однако теперь девушка не так хорошо ориентировалась на местности, как было в детстве.
– Это невеста! Невеста!
Голос заставил Равенну содрогнуться. Это был Гриффен О'Руни. Он стоял у чугунной ограды. Задумавшись на мгновение, девушка вспомнила, что железный забор этот окружал фамильное кладбище Тревельянов.
– Это невеста. Ты, наконец, вернулась, чтобы спасти нас! – крикнул он ей.
Равенна глядела на старика, лицо которого освещал поднятый в руке слабый фонарь. Все звали О'Руни сумасшедшим, к тому же он проявлял особый интерес к погребениям Тревельянов – другим она его и не помнила. В холодную дождливую ночь Равенне вовсе не хотелось разговаривать с ним.
Она отступила, гадая о том, почему разум оставил старого могильщика. О'Руни только что называл ее невестой, в словах его не было смысла, да она и не искала его в них. Равенна мечтала лишь о том, чтобы добраться до дома, высушиться у огня и залезть под шерстяное одеяло.
– Не уходи! – выкрикнул О'Руни; старческая, дряхлая фигура его не сгибалась под струями дождя. Он направился к ней с такими словами: – Видишь, какую трагедию мы навлекли… мы убили ее… и девочку и ее дитя. Если бы только мы прислушались к гейсу… Мне пришлось одному хоронить ее, потому что Тревельян не смог заставить себя прийти к ее могиле. Он ведь ждал тебя! Нужно было остановить эту свадьбу! Мы должны были отменить ее!
Старик вдруг разразился рыданиями, от которых по спине Равенны пробежал холодок. Она могла бы помочь О'Руни вернуться к его фургону, однако при всей дряхлости он был выше ее, и она опасалась, что не справится со старцем.