Часы от президента
Шрифт:
— Потом обьясню. Позже… Открывайте.
Владимир Александрович положил чемоданчик на полированый стол. Набрал комбинацию цифр и щелкнул замками:
— Прошу! Опись согласно договоренности.
Он поднял крышку, демонстрируя плотно уложенные пачки долларов:
— Двести тысяч ровно, старыми купюрами. Половина «стольников», половина — по пятьдесят и двадцать баксов.
— Хорошо, — даже на первый взгляд было видно, что валюта разного достоинства и по большей части уже побывала в употреблении. Асхабов взял в руки пристроенный поверх денег лист бумаги с подписями и печатью. Сверился:
— Да, все в порядке.
Конечно, даже подобный «винегрет» можно пронумеровать покупюрно, чтобы затем дать ориентировки и проконтролировать сбыт. Но похитители сделали все, чтобы затруднить эту задачу.
Ведь прежде чем всплыть где-нибудь по официальным каналам, валюта совершит в российском «теневом» обороте такой путь, что проследить его практически нереально. А за границей Интерполу и без нас проблем хватает.
— Могу теперь воспользоваться телефоном?
— Да, конечно.
Асхабов протянул Владимиру Александровичу черную трубку с кнопочками и антенной.
— А куда нажимать?
Хозяин помог набрать код, номер и сам дождался ответа:
— Алле? Кто говорит?
Невидимый собеседник представился и трубка вернулась к майору:
— Здравствуй, дядя Вася! Это я… Спасибо, добрался хорошо. Разок, правда, был дождик, но лично меня не замочило.
Виноградов помолчал, прислушиваясь.
— Да, конечно. И письмо, и фотографии Леночкинины… Сейчас вот рассматриваем, любуемся.
Собеседник ещё о чем-то спросил.
— Не-ет! Совсем наоборот! Все родственники уже в курсе — и знакомые, и не очень… Некоторые даже встречать меня ездили, но дедушка настоял, чтобы я у него поселился.
Владимир Александрович облегченно вздохнул: доклад окончен… Теперь, когда все контрольные слова были сказаны именно в той самой, строго-насторого определенной последовательности, можно было немного расслабиться.
— Ну, целую… Тете тоже приветик! Передаю трубку.
Пока Асхабов обусловленными фразами подтверждал по телефону благополучное прибытие «внука», майор обратил внимание на Шамиля.
Бородач наклонился над распахнутым дипломатом с деньгами и ухмыляясь поскребывал ногтем его пластиковые стенки. Не обнаружив внутри ни взрывных устройств, ни хитрой электронной защиты, сопровождающий повернул голову в сторону Виноградова:
— Молодец! Хитрый…
Виноградов развел руками и тихо ответил:
— Извини… Так спокойнее было, верно?
Шамиль выругался — на своем языке, но вполне беззлобно и скорее даже с некоторым одобрением.
— Где расписаться?
Хозяин уже закончил разговор и достал ручку. Поставив автограф на поданном Виноградовым бланке, он шлепнул туда же печать, потом потряс бумагой в воздухе:
— Держи. Смотри, не потеряй!
Все трое весело и облегченно рассмеялись — ещё не союзники, но уже соучастники.
— Все, — Асхабов закрыл чемоданчик.
— Пересчитывать не будете?
— Нет. — Хозяин покачал головой, весело прищурил глаза и все же не удержался от пояснения:
— Мы с этим вашим… «дядей Васей» когда-то вместе Академию в Москве заканчивали. В одном номере два года жили, я у его дочери на свадьбе гулял.
— Нет вопросов!
Благодаря журналистам, биография нынешнего шефа республиканской гвардии была известна достаточно широко. Куда меньше знал Виноградов о прошлом своего непосредственного руководства, но ничего удивительного не было в том, что нынешние противники в недалеком прошлом списывали друг у друга лекции по тактике и за одним столом обмывали очередные воинские звания.
… А потом, конечно, было угощение.
Владимир Александрович давно заметил, что для людей, оказавшихся вне дома не по своей воле — в командировках, плаваниях, дальних экспедициях, на зоне, — единицей времени становится промежуток между приемами пищи. Жизнь течет от завтрака до обеда, потом — до ужина, потом — спасительный перерыв на сон, и все начинается сначала…
Убрав чемоданчик в сейф, хозяин проводил Виноградова и Шамиля в соседнюю комнату:
— Проголодались?
Выпить с дороги не предложили, здесь это было не принято.
За столом говорил в основном Асхабов. Владимир Александрович только поддерживал ни к чему не обязывающую беседу, налегая на овощи и баранину, а Шамиль молчал.
— Что известно про Самошина и Гвоздюка? Последняя информация есть? — Поинтересовался наконец майор.
— Нормально. Живы, здоровы… Скоро сами убедитесь.
Владимир Александрович кивнул:
— Надеюсь. Я ведь все равно должен оставаться здесь до конца.
— До конца чего?
— До окончания обмена. Но так, чтобы не слишком засветиться. Хотя, впрочем, уже…
— Да, — с выражением сытости на лице подтвердил Асхабов. — Они уже знают, что деньги на выкуп сюда доставлены.
— Ну, об этом известно не только похитителям.
— Правильно. Значит, тем более у них не возникнет теперь никаких сомнений.
— Сомнений в чем? Ведь все равно при обмене заложников…
Асхабов отмахнулся:
— Да не будет обмена… Еще чего — такие деньги всяким мерзавцам платить!
— Как это? — Положил вилку на скатерть Виноградов.
— Подожди. Подожди немного, сейчас поймешь.
Это прозвучало довольно сухо.
Хозяин отдал какой-то гортанный приказ Шамилю. Тот вытер губы, встал и не глядя в сторону Владимира Александровича вышел за дверь.
Оставшись наедине с Асхабовым, майор подумал, что незаметно и быстро убить этого крепыша вряд ли получится. Будет шум, возня, на крики прибежит охрана, которая сначала побьет, а потом все равно прикончит… С другой стороны, по местным обычаям вряд ли удобно отправлять гостя на тот свет сразу же после совместной трапезы.