Часы
Шрифт:
– Ну, я-то знаю, чем ты занимаешься в действительности, – сказал Хардкасл. – И поздравляю тебя с успехом. Процесс Ларкина начнется через месяц, не так ли?
– Да.
– Удивительно, что он смог так долго сбывать товар. Ведь кто-то должен был его заподозрить.
– Это не так просто. Когда вбиваешь себе в голову, что твой знакомый – отличный парень, тебя нелегко будет переубедить.
– Наверное, он был очень умен, – заметил Дик.
Я покачал головой:
– Не думаю. По-моему, он только делал, что ему говорили. Ларкин имел доступ к очень важным документам. Он приносил их туда, где их фотографировали, а потом возвращал на место. Организовано это было недурно. Обычно Ларкин ходил на ленч каждый день в разные
– И поэтому ты все еще околачиваешься вокруг военно-морской базы в Портлбери?
– Да, кончики этой истории мы обнаружили и в Лондоне, и в Портлбери. Мы знаем, когда, где и как Ларкин получал свой гонорар. Но это не все. Где-то находится мозг всего предприятия, оставляющий следы, которые семь или восемь раз сбивали нас с толку.
– А чего ради Ларкин этим занимался? – с любопытством спросил Хардкасл. – Он что – политикан-идеалист? Пытался самоутвердиться? Или просто загребал деньги?
– Ларкин отнюдь не был идеалистом, – ответил я. – По-моему, он делал это исключительно ради денег.
– Так почему вы не поймали его гораздо раньше? Он ведь тратил деньги, а не копил их.
– Нет, он только и делал, что швырялся деньгами. Откровенно говоря, мы арестовали его немного скорее, чем рассчитывали.
Хардкасл понимающе кивнул:
– Ага! Разоблачив Ларкина, вы начали его использовать?
– Более или менее. До того как мы напали на след Ларкина, ему удалось передать немало важной информации, поэтому мы позволили ему продать еще кое-какие сведения, на вид также достаточно ценные. На нашей работе часто приходится прикидываться дураками.
– Не думаю, чтобы твоя работа мне понравилась, – задумчиво промолвил Хардкасл.
– Да, она не такая захватывающая, как иногда считают, – сказал я. – В действительности это довольно скучноватое занятие. К тому же, находясь на секретной службе, особенно остро ощущаешь, что в наши дни никаких секретов вообще не существует. Мы знаем их секреты, и они знают наши. Очень часто наши агенты оказываются одновременно их людьми и наоборот. От этого постоянного двухстороннего надувательства в конце концов можно сойти с ума! Иногда мне кажется, что все осведомлены о секретах противника, но договорились притворяться, будто ничего не знают.
– Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, – кивнул Хардкасл и с любопытством посмотрел на меня. – Мне ясно, почему ты до сих пор шатаешься в Портлбери. Но ведь Кроудин в добрых десяти милях оттуда.
– В данный момент я занимаюсь полумесяцами, – ответил я.
– Полумесяцами? – удивился Хардкасл.
– Да. А иногда лунами – новыми, восходящими – и тому подобным. Я начал свои поиски в Портлбери. Там есть пивная «Серп луны». Я потратил на нее немало времени, так как название звучит великолепно. Затем в местечке, именуемом Симид, я обнаружил «Луну и звезды», «Восходящую луну» и «Крест и полумесяц». Это ни к чему не привело, и я забросил луны, перейдя к полумесяцам. Несколько улиц с таким названием имелись в Портлбери – Лэнсбери-Крезент, Олдридж-Крезент, Ливермид-Крезент, Виктория-Крезент.
Я бросил взгляд на ошеломленную физиономию Дика и расхохотался:
– Не делай недоуменного лица, Дик. Я добыл кое-что, с чего можно начать.
Вытащив бумажник, я достал оттуда листок и протянул ему. Это был бланк гостиничной писчей бумаги, на котором был нацарапан рисунок:
–
5
Wilbraham Crescent (англ.).
– Как я тебе говорил, в доме 61 проживает местный архитектор.
– Да, но я ищу совсем не то. У него нет иностранной прислуги?
– Возможно, есть. В наши дни ее нанимают многие. Завтра я проверю, и, если у них иностранная служанка, мы ею займемся.
– Спасибо, Дик.
– Завтра я должен допросить обитателей двух домов, соседних с домом 19. Может быть, они видели, как кто-то туда входил. Думаю также проверить дома позади дома номер 19, чьи сады примыкают к нему. По-моему, дом 61 как раз находится за домом 19. Если хочешь, могу взять тебя с собой.
Я охотно принял предложение:
– Я буду твоим помощником, сержантом Лэмом, и возьму на себя стенографирование.
Мы условились, что я явлюсь в участок завтра в девять тридцать утра.
На следующее утро я прибыл точно в назначенное время и застал своего друга вне себя от ярости.
Когда Дик отпустил злополучного подчиненного, я деликатно осведомился, что произошло.
Несколько секунд Хардкасл, казалось, был не в силах произнести ни слова. Затем он выпалил:
– Эти чертовы часы!
– Снова часы? Что теперь с ними случилось?
– Одни часы исчезли.
– Исчезли? Какие именно?
– Часы в кожаном футляре с надписью «Розмари» в углу.
Я свистнул:
– Выглядит весьма странно. Как это произошло?
– Эти проклятые идиоты… Впрочем, я тоже принадлежу к их числу.
Дик всегда был честным парнем.
– Кто-то ведь должен за все отвечать. Вчера все часы благополучно стояли в гостиной. Я попросил мисс Пебмарш обследовать их и сообщить, если они покажутся ей знакомыми. Но она ничем не сумела помочь. Потом пришли забирать труп.
– Ну?
– Я вышел к калитке понаблюдать за процедурой, затем вернулся в дом, поговорил на кухне с мисс Пебмарш, предупредил, что мне придется забрать часы, и оставил ей квитанцию.
– Помню. Я слышал, как ты это говорил.
– Потом я предложил девушке отправить ее домой в одной из наших машин и попросил тебя проводить ее до автомобиля.
– Да?
– Я выдал мисс Пебмарш квитанцию, хотя она сказала, что в этом нет надобности, так как часы ей не принадлежат. Потом я присоединился к тебе. Перед уходом я приказал Эдвардсу тщательно упаковать часы, находящиеся в гостиной, кроме напольных и часов с кукушкой, и доставить сюда. И вот тут-то я допустил ошибку. Мне следовало сказать: «Всего четыре штуки». Эдвардс говорит, что сразу же выполнил приказ, но часов в гостиной было только трое, помимо двух штук, принадлежащих мисс Пебмарш.