Чайки возвращаются к берегу. Книга 2

Асанов Николай Александрович

И Мирдза поехала на каникулы к дяде Генрику. Но кто мог предположить, что она влюбится в… шпиона? Ну, бог с ним, что она влюбилась! Но Бертулису нельзя уходить из Латвии на Запад! Прошла всего лишь неделя, как арестовали Альвираса… Англичане должны удостовериться, что Альвирас был схвачен как беспаспортный, что все остальные живы-здоровы, что операция продолжается…

Она сидела за спиной оперативного работника и думала, думала, думала… Но вот она увидела, как впереди показался велосипедист, еле-еле перебиравший ногами. Она толкнула мотоциклиста в плечо, тот свернул на лесную дорогу и остановился. Мирдза сошла с машины, махнула ему: «Проезжай дальше!» — и вышла на дорогу.

На повороте за перелеском она остановилась, вдохнула поглубже, сняла платок и подняла над головой. Платок запрыгал под сильным ветром. Она опустила его в карман.

Показался велосипедист. Он ехал медленно, опустив голову, но когда поравнялся с Мирдзой, поднял на нее глаза.

Он остановился и спросил:

— Как ты догнала меня?

— Пробежала бегом до соседнего хутора, у хозяина есть мотоцикл. К счастью, парень ехал в город. Видишь, догнала перед самым шоссе на Вентспилс!

— Ты прочитала?

Она кивнула, спросила:

— Пойдем назад?

— По-моему, лучше вперед!

— Тогда ты в случае провала выдашь всех твоих друзей, которые тебе помогали скрываться.

— У меня нет паспорта. Так я больше не могу жить. Стоит мне пойти в город, и я буду арестован. Так зачем мне ждать, когда меня возьмут? Уж лучше вырваться отсюда на Запад или сдаться чекистам. Но на последнее я не пойду.

Она настойчиво повернула велосипед назад и пошла с другой стороны.

— Подожди до весны… Я думаю, что ты не совершил больших грехов. Не может быть, чтобы тебе дали больше трех лет…

— Три года! Ты забыла, что у меня есть радиостанция…

— Ты ничего не передавал сам. Ты только служил связным. Ну, подожди немного. Как только я защищу диплом, мы что-нибудь вместе придумаем. Ты ведь хочешь, чтобы я ждала тебя?.. Подумай, Бертулис!

Несколько месяцев назад Мирдза и не подозревала, на какие муки совести она обрекает себя, принимая задание полковника Балодиса. Сейчас она чувствовала себя предательницей, кляла себя в душе, но старалась говорить с Бертулисом ободряюще и ласково.

— Отдай мне письмо! — попросил Бертулис.

— Нет, это письмо надо немедленно сжечь, как только мы вернемся домой. Если его обнаружат чекисты, оно может увеличить твой срок наказания.

— Но это же смешно! Разве есть здесь кому-то дело до того, что какой-то Бертулис решил бежать на Запад? Вот схватить шпиона Бертулиса важно. И меня схватят!

— Бертулис! Давай будем считать, что отказ от бегства за границу — это твое любовное объяснение. Если ты уйдешь, ты потеряешь меня навсегда. Если останешься — нам предстоит лишь недолгая разлука. Ты ведь не трус, ты настоящий мужчина! Ты знаешь, что сейчас я стою на жизненном перекрестке! А когда я стану работать, ты пойдешь и сдашься! Я буду ждать тебя, буду хлопотать за тебя, буду думать о тебе!

Шли они очень медленно и разговор вели тихий. То он обронит слово, то она, но оба знали, как дорого придется платить за все сказанное.

16

А через неделю на хутор пришел старый Кох, которого Бертулис помнил еще по праздничному ужину в день приезда в Латвию. Был он худым, облезлым, лысина стала больше, кожа на щеках сморщилась, особенно сильно постарели руки.

Лесник позвал Бертулиса, а сам ушел в лес. Мирдза сидела в комнате. Бертулис и Кох остались на дворе.

— Вот прочитай это, а потом зашифруй. Передашь, как только по расписанию радиосвязи придет время твоей работы.

Бертулис взглянул на почерк. Писал Будрис.

Он вчитывался в телеграмму, и его брала оторопь. В ней шла речь об аресте Альвираса. Бертулис один раз встретился с Альвирасом, получил от него паспорт и сорок тысяч рублей. Но в радиограммах Лондона радисты передавали приветы Альвирасу, как, по-видимому, передавали и Альвирасу приветы для Бертулиса. Сейчас он читал трагическую историю.

Будрис писал, что Кох и Альвирас переезжали на другой хутор, ближе к лесному бункеру. Ехали на грузовой машине. Шофер попался лихач, превысил скорость. Его догнал орудовец, остановил машину. Кох, находившийся в кузове с чемоданом, в котором были рация, шифры, деньги, потихоньку сполз и ускользнул в переулок.

Так как ни рация, ни деньги, ни шифры, ни яды не найдены, то есть надежда, что Альвирас не проговорится. На всякий случай люди из отряда уходят в лес довольно далеко от того бункера, который знает Альвирас. После этой радиограммы Бертулис может слушать только «слепые» передачи в течение месяца. Сам же в эфир выходить не должен. Работать на рации поручено Билю, находящемуся в лесу. Будрис просит продолжать готовить переброску нового десанта через море, так как Силайс обещал прислать человека, умеющего изготовлять паспорта. Одна из причин трагедии Альвираса — это отсутствие у него надежных документов.

Кох попросил:

— Воды бы мне…

— Сейчас поедим.

— Некогда. Принеси воды, я пойду дальше.

Бертулис принес воды, спросил:

— А что, этот человек, что умеет делать паспорта, приедет?

— Говорят, что приедет.

— Так хочется получить паспорт!

— У тебя же есть один! Который привез Альвирас. Боюсь, что паспорта будут просто липой! Ну, я пошел!

Теперь Бертулис не боялся Мирдзы, сел шифровать телеграмму рядом с ней. Даже сказал ей с какой-то отчужденной улыбкой:

— Альвираса арестовали…

Ночью он вышел в эфир. В радиограмме было очень много групп. Бертулис начал волноваться с первого момента передачи. Для того чтобы сократить свое пребывание в эфире, Бертулис работал на ключе очень быстро. Поэтому оператор разведывательного центра неоднократно просил повторить передачу отдельных групп.

Конечно, он почувствовал, что Бертулис нервничает. Но радиограмма оставалась нерасшифрованной. Только количество групп говорило о том, что передача очень серьезна. Радист предложил Бертулису повторить сеанс связи…