Чайная книга
Шрифт:
Ты приходи. Еще посидим, чайку попьем.
КАК ОВЕЩЕСТВИТЬ ЭТОТ ТЕКСТ
ВСТУПЛЕНИЕ
Мороженое с шоколадной крошкой
Взять 5 яиц, отделить белки, к желткам добавить 5 столовых ложек какао (не какао-смеси, а чистого) и 10 столовых ложек сахарной пудры. Растереть до равномерного состояния. Если нет пудры — можно и 11–12 ложек сахара, но растирать придется дольше.
Белки крепко взбить и смешать с холодными сливками (жирностью не менее 20 %, а лучше больше). Сливок взять примерно 250 граммов, сиречь небольшую упаковку. Добавить еще немного ванильного сахара или мелко наструганной ванили.
Взять горькую шоколадину, натереть на мелкой терке, вмешать туда же.
Засунуть в морозилку на час-полтора до застывания. Украсить чем угодно.
КЕРАМИЧЕСКАЯ ПИАЛА
Чурчхела с грецкими орехами
Это южная еда — трудоемкая и медитативная.
Два литра свежевыжатого виноградного сока (например, «изабеллы») заливаются в кастрюлю и увариваются на очень медленном огне часа два — два с половиной. Пену надо снимать, сахар понемногу подсыпать (в итоге сахара должно уйти от полустакана до стакана, в зависимости от сладости исходного винограда).
В это время стоит заняться рукоделием: половинки грецких орехов нанизываются на суровую нитку, где внизу вместо узелка — спичка с отломанной головкой, а вверху завязывается петелька или крепится скрепка, чтобы потом повесить сушиться всю эту красоту оптом (не в зубах
когда сок уварился, его остужают до температуры чуть более высокой, чем температура человеческого тела, и очень аккуратно, сразу размешивая, всыпают чуть меньше полутора стаканов муки (пшеничной или кукурузной). Сразу растирают до полного отсутствия даже намека на комки и снова ставят на маленький огонь, пока смесь (именуемая грамотно татарой, а неграмотно — киселем) не станет по консистенции напоминать густой кисель, к этому времени вы увидите, что 2 литра сока — это очень мало (уварится в 3,5–4 раза), в следующий раз будете умнее и сделаете больше — скажем, на 4 литра.
Когда ждать уже осточертеет и кисель-татара будет достаточно киселем, надо взять связки и окунуть каждую в экс-виноградный сок по 2–3 раза с промежутками минут в 15–30. Подождать, пока в кастрюлю стечет лишнее, и повесить сушиться на солнце (не забывая, что, во-первых, оно все еще может капать, а во-вторых, что с мухами и осами мы делиться все-таки не хотим), а потом (когда перестанет липнуть к рукам) — завернуть в ткань и перенести в тень. Правильные люди ждут созревания чурчхелы 2–3 месяца. Неправильные… ну, вы понимаете меня, да?
ЖЕСТЯНАЯ КРУЖКА
Лапсанг сушонг с можжевельником
Несколько ягод можжевельника раздавливаются пальцами и кидаются в чайничек. Туда же засыпается чай лапсанг сушонг (из расчета одна чайная ложка на чашку, а впрочем — по вкусу) и заливается крутым кипятком. Настаивается несколько минут, желательно — над греющей свечкой.
Совсем хорошо будет, если потом, когда чай настоится, помешать его немного смолистой еловой веточкой и только потом разливать по чашкам.
Вареная сгущенка
Можно, конечно, и магазинную вареную сгущенку купить, но это неспортивно. Кроме того, своя обычно все же вкуснее.
Тут все просто, как мычание: берется банка хорошей сгущенки (без всяких там примесей масла), ставится в неэмалированную кастрюлю, заливается водой (чтобы банка была закрыта полностью) и — на маленький огонь на 2 часа. Время от времени придется поглядывать на воду и доливать, ежели выкипает, потому что иначе банка может взорваться, а кухню это не украсит.
После того как сгущенка сварится, банку стоит залить холодной водой — во избежание ожогов. И пусть постоит, охладится.
ЧАШКА ИЗ БУТЫЛОЧНО-ЗЕЛЕНОГО СТЕКЛА
Каркаде
Пара ложек собственно каркаде — сухих цветов суданской розы, она же гибискус, — положить в чайник и залить кипятком. Чайник ставится на греющую свечку и там греется минут пять. Дальше, если есть мед — его можно добавить в чашку, а можно и сразу в чайник, но тогда хорошо размешать, чтобы не пригорел ко дну. Можно пить и с сахаром, но это не так интересно.
Блины-крепы с каштановым кремом
Это тоже по-своему медитативная штука, для двоих. Что укладывается в общую идеологию Парижа, конечно.
Берется пшеничная мука и каштановая мука — по полстакана каждой. Где взять каштановую муку? Хммм… ладно, полстакана пшеничной и полстакана гречневой. Два яйца, чуть больше стакана молока (нормальной жирности), столовая ложка растопленного сливочного масла, чуть-чуть соли, пара ложек сахара или сахарной пудры, ложка светлого пива. Взбивается миксером, блендером или венчиком, если вышло слишком густо, можно добавить пару-тройку ложек воды. Тесто следует оставить на час-полтора под тканевой салфеткой, дабы оно подумало о звездном небе над головой и нравственном законе внутри нас. Потом наливать тонким слоем и жарить блины на тонкой, хорошо разогретой (но не перекаленной) сковороде.
Этим занимается один человек. Второму тоже найдется дело: крем.
Четыре яйца разделить на желтки направо, белки налево, взбить и те и другие, к белкам постепенно прибавить примерно треть стакана сахарной пудры. Поставить печься полкило каштанов, когда первый лопнет — сразу вытаскивать, очищать от кожуры и засовывать в агрегат, способный это перемолоть.
Столовую ложку муки разболтать в двух стаканах холодного молока, чтобы равномерно и без комков. Добавить взбитые желтки, стакан сахара — и на медленный огонь, помешивая, пока не начнут появляться первые пузыри.
Тем временем развести в чуть-чуть холодной воды пару столовых ложек желатина — чтобы крем не разбредался по собственному желанию. В снятый с огня полуфабрикат влить желатин, потом влить смесь в каштановое пюре, перемешать. Добавить белки — не зря же мы старались, взбивали их с сахарной пудрой.
После чего крепы нужно свернуть конвертиком, а крем положить внутрь. Ну или ничего не сворачивать, а просто есть как придется.
ЯДОВИТО-ЗЕЛЕНОЕ ПЛАСТМАССОВОЕ ЧЕРТ-ТЕ ЧТО
Пирожки с капустой и луком-яйцами
Полторы пачки сливочного масла разогреть в кастрюльке; когда растопится, добавить два стакана молока, немного соли, треть стакана сахара. Остудить, вбить четыре яйца. Смешать 7 стаканов муки и пакетик сухих дрожжей, влить туда разогретую смесь, замесить тесто, поставить в теплое место подниматься под тканевой салфеткой.
Тем временем сделать две начинки.
Первая начинка. Вилок капусты средних размеров натереть на терке и слегка отжать. Положить на умеренно разогретую сковородку в подсолнечное или сливочное масло, добавить молотого черного перца и кориандра, мелко нарезать пучок укропа, закинуть туда же, перемешать, выключить.
Вторая начинка. Четыре пучка зеленого лука измельчаются и немного разминаются. Четыре яйца варятся вкрутую и режутся туда же. Добавляется пара ложек растопленного сливочного масла.
Тесто раскатать в пласт, чашкой или стаканом разрезать на кружки. Фарш — внутрь, по краям защипнуть, класть на смазанный маслом противень, смазать яйцом сверху — и в духовку, где пирожки должны оставаться до появления румяного загара.
Пирожки с повидлом
В стакане молока растворить треть пачки дрожжей и столовую ложку сахара. Влить в полкило муки, туда же — полпачки масла, нарезанного кусочками, два яйца, немного молотой корицы и лимонной и/или апельсиновой цедры. Замесить, отставить на час подниматься, потом раскатать, разрезать на квадратики, положить в центр каждого квадратика густое яблочное повидло, защипнуть. Далее смотри выше — сиречь на смазанный маслом противень, смазать яйцом сверху и — в духовку.
Когда пирожки испекутся, можно посыпать сахарной пудрой с небольшим количеством ванильного сахара.
Ореховый пирог
Пачка сливочного масла растирается с половиной стакана сахара, туда же вмешиваются два яйца, две столовые ложки погашенной соды; вмешательство продолжается двумя с половиной стаканами муки. Это — тесто, его пока прячем в холодильник.
Три стакана орехов — какие под руку попались и убежать не успели — измельчаются любым удобным способом, главное, чтобы не сильно мелко (в кофемолку совать не надо, я так уже пробовала — плохая идея. Кроме всего прочего, кофемолку очень трудно отмыть от орехового масла), например, можно положить орехи на доску и прокатать скалкой. Или в ступку — и вообразить себя Бабой-ягой, в общем, как получится.
Стакан сахара без горки высыпается на сухую сковороду и нагревается на небольшом огне до расплавленного коричневого состояния. При этом стоит наблюдать за процессом и помешивать сахар, чтобы не пережечь. Когда он станет цвета темного янтаря, влить в сковородку стакан жирных (свыше 30 %) сливок, перемешать, нагреть почти до кипения, всыпать орехи, операцию «нагреть почти до кипения» повторить, до кипения не доводить, с огня снять, на подоконник остужаться поставить. Это, как понятно, начинка.
Тесто делится пополам и раскатывается, одна часть выстилает собой форму (лучше сделать «бортики» из теста повыше), кладем начинку, сверху — вторую половину теста, края надо как следует защипнуть. Ставим пирог на полчаса в духовку.
После чего можно просто посыпать пирог сахарной пудрой,
ЦВЕТАСТАЯ КЕРАМИЧЕСКАЯ КРУЖКА
Травяной чай с липовым цветом и душицей
Принцип заварки травяного чая напоминает правило сбора букетов из полевых цветов — руководствоваться вкусом и здравым смыслом, а отдельные элементы не так важны. Здравый смысл — для того, допустим, чтобы не помешивать заварку в котелке багульником или не добавлять растение-аллерген, если у кого-то из компании к нему непереносимость. В остальном же травяной чай должен напоминать палитру художника после продуктивного трудового дня. Иван-чай, мята, лепестки и плоды шиповника, ромашка, смородиновый лист, цветы василька — словом, что угодно. Ну и липовый цвет с душицей, раз уж о них речь зашла.
После того как вы вытряхнули в чайник / котелок ваш гербарий, залейте его кипятком и настаивайте несколько минут. Пить травяной чай хорошо с медом — липовым или акациевым, а то и гречишным, по вкусу.
Печеные яблоки с корицей
Яблоки разрезать пополам, удалить сердцевинку. в образовавшееся углубление капнуть немного меда. Посыпать корицей. Потом половинки можно сложить в целое яблоко и втиснуть в сравнительно тесную форму, а можно просто положить их друг на друга. Сверху хорошо бы капнуть немного растопленного сливочного масла, поставить в духовку, запечь до мягкости, вынуть, слегка присыпать сахарной пудрой.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Жасминовый чай
Чайник обдать кипятком, засыпать чай (не очень много, это тот редкий случай, когда лучше пожадничать) и залить его закипающей (но еще не закипевшей) водой. Чем мягче вода, тем вкуснее будет чай. Знатоки говорят, что через минуту воду надо слить и залить новую. Очень может быть, но я так не делаю (и еще ни один слон не упал со спины мировой черепахи), а просто жду пару минут. Три-четыре заварки — штатный расклад для жасминового чая, только ждать каждый раз придется чуть дольше, так что у вас будет время для неспешной беседы под аромат жасмина. Что, собственно, и требуется.
Ольга Морозова
Поющий тропы
За дверью стоял тролль. Крупный, косая сажень в клыках. Николай тупо уставился на визитера. Тролль глубокомысленно сказал:
— Хум-хум.
Голос у него был низкий и неожиданно приятный.
— А? — растерянно переспросил Николай.
— Давай ты умрешь, — предложил тролль.
— М-м-м… нет, спасибо, — испугался Николай.
— Ладно, — тролль покладисто кивнул, развернулся и пошел вниз по лестнице. На нем была старая шапка с птичьим пером и теплая грязная шуба.
Николай закрыл дверь, повернул оба замка и только теперь поежился.
— Ничего не понимаю.
Чего он в шубе-то? Жара же.
Николай мечтал, что придет домой и придумает наконец добротную героиню. Хорошую, крепкую, с талией пятьдесят восемь. Назовет ее Викторией Тимофеевой и, когда станет отпиваться от творческого кризиса между девятнадцатой и двадцатой главой, будет смотреть сурово в воображаемые голубые глаза и веско говорить: «Ну что же ты, Виктимочка…» И не будет обращать внимания на вопли завистников о неестественной природе героини. Мол, слишком супергерл. А как? Как вы себе представляете женщину, которая коня на скаку не то что остановит, а еще и накормит, и причешет, и спать уложит? Она и должна быть супер. Блондинка. Сильная. Ясные голубые. Талия. И много-много способностей. «Не выжить иначе бабе в жестоком мире», — сосредоточенно думал Николай, отодвигая чашку с остывающим чаем и аккуратно постукивая по клавишам. «Да и мужику…» Но героиня рождаться не желала. Видимо, и правда — не могла стать реальностью. Жалко.
Николай любил фантастику. Он ее, можно сказать, ел. Почти каждый день. Периодически на обед были классики американской и европейской школы. Николай слегка презирал критиков с их холодным умом, поэтому относился к чтению принципиально бесхитростно: классики — это солидное, идеальное чтение, не сулящее огорчений. Это можно перечитывать. Здесь он ценил умение авторов конструировать взвешенную, проработанную, правдоподобную вторую реальность, а затем неуловимым движением делать эту реальность первой. Когда хотелось легкости, он брался за книги латиноамериканской школы. Жизнь — это сон, сон — это жизнь, а реальность — что реальность? Может, и нет ее никакой. Примерно так формулировалась в сознании Николая эта школа. Ее он любил реже. А вошедший в моду и успевший уже слегка состариться постмодернизм принимал с иронической улыбкой и за редким исключением считал, скорее, литературной игрой, чем собственно литературой. Но иногда хочется и такой еды, еды-забавы.
Сам Николай писал неизвестно что. Так и говорил себе: неизвестно что я пишу, пусть критики разбираются, у них работа такая. Но втайне надеялся, что его тексты относятся… Впрочем, он старался не формулировать эти свои надежды.
А еще он не собирался мучить текст. Нет! Писать нужно тогда, когда пишется. Поэтому Николай решительно встал из-за компьютера и пошел курить. На середине сигареты ему стало скучно. Виктимочка создаваться не желала. На мониторе болталось несколько жалких строчек. А в работе был дурацкий перерыв, совершенно незапланированный и оттого — раздражающий. Николай работал пиарщиком и предпочитал так называемую активную занятость — когда в сутках внезапно обнаруживается часов тридцать, глаза вылезают из орбит, все горит, ничего не сгорает и заканчивается фейерверком. В такой обстановке писать рассказы гораздо легче. В промежутке между ужасом и авралом. Гораздо.
И в эту минуту в дверь позвонил тролль.
Николай и не думал, как это. То есть как такое вообще может случиться. Живешь ведь в самом большом городе страны. Люди у тебя есть — друзья и всякие знакомые. И телефон с интернетом. А потом кто-то умирает, кто-то сходит с ума, кто-то тоже — за границу уезжает насовсем или женится. А потом глядь — а нет никого. Только двое и остались: ты и безвозможное одиночество. Нет, не невозможное. Это бы еще ничего, это бы означало, что нет его и быть не может. Самое настоящее безвозможное. Не смутишь, не убьешь, не уберешь на полку, если жалко. Николаю очень было его жалко. И себя.
Сначала он не знал, что делать. А потом стал писать рассказы — специально для нового собеседника, будто боль заговаривал. Поначалу боязно было, а потом привык, втянулся. Говорят, это называется «сдвиг мотива на цель». Стали ему интересны сами по себе рассказы, а потом — и сами по себе герои. Они у него были разные: взрослые, детские, животные, никакие. И вот теперь он решил придумать Виктимочку, потому что это было интересно. Но она что-то никак не выходила. Вместо нее явился тролль и предложил Николаю смерть. С легкостью принял отказ и удалился.
Николай уже жалел, что тролль ушел. Но не соглашаться же было? Он решительно вернулся за компьютер и бодро застучал по клавишам. Теперь он знал, как продолжить первые строчки, которые пришли ему на ум полчаса назад:
«Есть депрессия действия, а есть депрессия покоя. Это как усталость. Беспросвет. Только в одном случае это редкие тупые толчки в висках и иногда сильные — под дых. А в другом — трясина ровная, ждущая, манящая сладковатым запахом разложения. Трудно выбираться, да и противно. Отключаешься, чтобы пережить, перетерпеть… и не замечаешь, как затягивает. Безболезненно. Никак. Так, может, не отключаться? Чувствуя всей кожей, всеми органами чувств, включая шестое, но двигаясь вперед, сначала рывками, а дальше уже все ровнее, спокойнее вышагивая из болота повседневности. И однажды, кто знает, в ваши двери постучится тролль и предложит вам смерть. И если вы откажетесь, он уйдет. А если согласитесь — на некоторое время у вас появится достойный собеседник. И тогда, быть может, вам и вовсе не придется умирать».
Николай остановился и перечитал написанное. Да, это было то, что нужно. И отправился на перекур. Но долго отсиживаться ему не дали: зазвонил телефон. Николай не глядя нашарил на столе трубку.
— Алло?
— Здравствуйте, — прозвучал в трубке далекий невнятный голос. — Заказы принимаете?
— Какие заказы?
— Обыкновенные.
— Даже не знаю, — развеселился Николай. Голос был, кажется, женский, и это почему-то обнадеживало.
— Так да или нет? Вы сейчас свободны? Николай оглядел чашку с недопитым чаем и недокуренную сигарету.
— Ну, более-менее.
— Тогда записывайте: депрессия, тролль, смерть, дорога… Записали?
— Д-да, — недоуменно проговорил Николай. Ничего он не записал.
— Начните с этого. Дальше посмотрим. Присылайте на мой электронный адрес. Хорошо?
— И какой адрес? — нахмурился Николай.
— Виктория — собака — Тимофеева — ру. Завтра жду. До свидания.
Послышались короткие гудки.
Николай с мукой поглядел на трубку и тихо сказал: «Ну что же ты, Виктимочка…»