Чайная роза
Шрифт:
— Глупая сучка, когда человек блефует, он должен напугать противника. Заставить подумать, что ему есть что терять. А мне терять нечего. То, что появится в завтрашних газетах, всего лишь легкий шлепок. «Чай Бертона» выживет. Уильям будет продолжать выплачивать ссуду, я — получать проценты с суммы, которую потратил на его акции, а вы, мисс Финнеган… — Элджин сжимал ее руку до тех пор, пока Фиона не решила, что он хочет ее сломать, — заберете назад свое глупое требование.
Он отпустил ее и вышел из комнаты. У Фионы подкосились ноги, и она упала на письменный стол. Все было кончено. Она проиграла. Окончательно и бесповоротно.
Глава семьдесят седьмая
Фиона,
— Нет… пожалуйста… помогите… кто-нибудь, помогите мне…
Темный человек пришел за ней и на этот раз поймал. Он следовал за Фионой по извилистым улицам, входил в брошенные дома и выходил из них, пока она не забежала на склад, из которого не было выхода. Теперь он крепко держал ее, несмотря на отчаянное сопротивление. Она снова вскрикнула, надеясь, что кто-то ее услышит. Но никто не пришел. Дыхание темного человека коснулось ее шеи, а затем она увидела блеск поднятого ножа. И тут послышался стук, громкий и настойчивый. Кто-то стоял снаружи. Тот, кто ей поможет.
— Миссис Сомс! — крикнул кто-то. — Вы здесь?
— Здесь! — крикнула она в ответ. — Скорее!
— Миссис Сомс, я должен поговорить с вами…
— Помогите, пожалуйста!
Но было слишком поздно. Темный человек полоснул ее ножом по горлу, и Фиона ощутила жгучую боль. Она забилась в агонии, потеряла способность дышать, кровь фонтаном хлынула на грудь… Потом снова послышался стук, за которым последовал звон бьющегося стекла. И тут она проснулась, тяжело дыша от страха. В окно лился слабый свет дождливого утра. Фиона села и осмотрелась, стремясь убедиться, что она жива, здорова и никого рядом нет. Перед ней стоял столик с полупустой бутылкой вина и смятым носовым платком. Она посмотрела на себя и увидела, что полностью одета. Кажется, вернувшись из «Уайтс», она рухнула в кресло, измученная и разбитая… Когда это было? Несколько часов назад? Потом налила себе бокал вина и вдруг зарыдала. «Наревелась и сама не заметила, как уснула, — подумала Фиона. — А потом мне приснился этот жуткий кошмар». При одном воспоминании о сне ее затрясло. Темный человек, нож, фонтан крови… Кажется, кто-то пытался помочь ей. Кричал и стучал кулаком в деревянную дверь… Она закрыла глаза, пытаясь успокоиться, и чуть не подпрыгнула, когда стук раздался снова.
— Миссис Сомс! Фиона, вы здесь? Это я, Невилл Пирсон. Откройте, пожалуйста!
Невилл? О господи, что ему нужно? Она посмотрела на часы. Еще и семи нет… Фиона пригладила волосы, зная, что они в беспорядке.
— Минутку! — крикнула она, пытаясь собрать их в узел, и встала. Под ногами захрустело стекло. Бокал! Она посмотрела на юбку. Там красовалось большое влажное пятно. О черт! — Сейчас, Невилл!
Она выбежала из спальни, миновала гостиную и открыла дверь. В коридоре стояли трое мужчин: ее адвокат; хорошо одетый изящный мужчина лет пятидесяти, чем-то сильно встревоженный; и пышноволосый мускулистый брюнет лет под тридцать с типичной внешностью кулачного бойца.
— Слава богу, вы целы! — воскликнул Невилл. На его лице выразилось облегчение.
— Почему вы здесь? Что случилось?
— Можно войти?
— Да, конечно. Простите. — Она провела их в гостиную.
Невилл посмотрел на нее:
— Вы не спали?
— Нет. Я…
Пирсон не дал ей договорить:
— Ничего удивительного. После такого бурного вечера… С вашей стороны было чертовски глупо соваться в логово льва. И чертовски смело тоже.
— Откуда вы… — начала Фиона, но Невилл снова прервал ее.
— Я взял на себя смелость заказать завтрак, — сказал он. — Сейчас его принесут. А пока позвольте представить вам Джайлса Беллами,
Фиона окаменела. «Это не к добру», — подумала она, кивнув молодому человеку.
— И Дэвид Лоутон, адвокат лорда Элджина. Дэвид и Джайлс рассказали мне о вашей вчерашней встрече с герцогом. Они пришли передать вам акции покойного мужа.
— С оговоркой, которую мы с вами обсуждали, Невилл, — быстро перебил его Дэвид Лоутон. — Миссис Сомс должна подтвердить предложение, сделанное ею Рандольфу Элджину. Акции в обмен на банковскую тратту. Таково условие герцога.
— Да, но со вчерашнего вечера кое-что изменилось, правда, Дэвид? — с жаром ответил Невилл. — Сомневаюсь, что теперь эти акции стоят хотя бы фартинг.
Усталая, сонная, а теперь и окончательно сбитая с толку Фиона растерянно пробормотала:
— Подождите минутку… О чем вы говорите? Вчера вечером я действительно видела лорда Элджина, как вы все, джентльмены, кажется, хорошо знаете, и он ясно дал понять, что не намерен отдавать мне акции Ника.
Невилл захлопал глазами:
— Так вы еще не читали утренние газеты?
— Нет. Я пришла поздно, потом уснула и…
— Вот. — Он открыл портфель, вынул полдюжины газет и бросил их на кофейный столик. — Читайте, моя дорогая. — Послышался деликатный стук в дверь. — Ах, это, должно быть, завтрак. Я открою. Садитесь, Джайлс. И вы, Дэвид, тоже.
Фиона взяла «Таймс». Она понятия не имела, что читать. Паническую статью о состоянии британской экономики? Отчет о беспорядках в Индии?
— Внизу справа, — подсказал Дэвид Лоутон, садясь в кресло.
Она посмотрела в конец первой страницы и наконец увидела заголовок «„Чай Бертона“ на краю финансовой пропасти». Потом села и начала пожирать глазами каждую строчку. Вернулся Невилл, за которым шли два официанта с тележкой. Завтрак был накрыт с большой помпой, но Фиона не обращала на это внимания.
Во вступительной части говорилось, что к концу дня ожидается объявление «Чая Бертона» о своем банкротстве. Большинство главных потребителей отозвало свои заказы. Кроме того, все запасы товара были уничтожены неизвестными людьми, ночью ворвавшимися на склад. Предсказывалось, что ударившиеся в панику инвесторы наводнят рынок обесценившимися акциями, как только откроется биржа.
Следующий абзац заставил ее ахнуть.
В ответ на вопрос о том, почему «Монтегью», один из крупнейших потребителей продукции «Чая Бертона», отзывает свой заказ, владелец популярной сети магазинов Джозеф Бристоу ответил: «Я разговаривал с полицией, ведущей расследование этого случая, и убедился в виновности Уильяма Бертона. Хочу во всеуслышание заявить, что сеть „Монтегью“ больше не будет иметь никаких дел с „Чаем Бертона“. Мы получаем свою прибыль честно и не будем поддерживать поставщика, который не соблюдает моральные нормы. Именно этого ждут от нас покупатели. Не только я, но все служащие „Монтегью“ шокированы и возмущены тем, что человек, принадлежащий к купеческому сословию, способен прибегать к таким чудовищным средствам, чтобы помешать рабочим защищать свои законные права».
«Как он узнал? — подумала ошеломленная Фиона. — В вечерние выпуски крупных газет эта история попасть не могла, а „Кларион“ он читает вряд ли. Откуда?» Она продолжила чтение.
Многие лондонские оптовые торговцы, а также отели и рестораны, стремясь продемонстрировать своим потребителям, что они придерживаются таких же высоких моральных норм, как сеть «Монтегью», последовали ее примеру.
Фиона пробежала глазами список. «Харродс». «Сейнсбери». «Домашние и колониальные товары». «Симпсонна-Стрэндс». «Савой». «Кларидж». «Коннахт». Даже пароходные компании «Кьюнард» и «Белая звезда». Она откинулась на спинку кресла. Голова шла кругом.