Чайный сервиз 'Арлекин'
Шрифт:
Рядом с этим человеком мистер Саттертуэйт чувствовал себя.., совсем другим. Благодаря одному только слову, оброненному мистером Кином, ему в голову приходили великолепные идеи. Он начинал замечать, сопоставлять, думать. И, в результате, делать именно то, что единственно и следовало предпринять.
Мистеру Кину стоило только усесться напротив, ласково улыбнуться, и в голове мистера Саттертуэйта начинали роиться мысли и образы, в которых он сам, Саттертуэйт, представал уже совершенно иным. Это был Саттертуэйт, обладающий множеством друзей, среди которых попадались и герцогини, и епископы - и прочие люди с
Сейчас же, когда того не было рядом, мистер Саттертуэйт был вынужден, как последний обыватель, разглядывать витрину сельского магазинчика, продающего современный фарфор, чайные сервизы и, разумеется, керамические кастрюльки.
– Ладно, - сказал себе мистер Саттертуэйт, - зайду. Не зря же я тащился в такую даль. Все равно машину будут чинить еще бог знает сколько. Уж наверное, здесь интереснее, чем в мастерской.
Еще раз взглянув на витрину, он неожиданно для себя решил, что это очень хороший фарфор. Качественный и добротный. Как в старину.
Его мысли тут же устремились в прошлое. Герцогиня Лейтская. Старая добрая герцогиня! Как добра она была тогда к своей служанке: они плыли на Корсику, и у несчастной разыгралась морская болезнь. Никогда до этого он не представлял, что эта женщина может быть кротка как ангел. Уже на следующий день к ней вернулся ее буйный нрав, который, кстати сказать, ее домочадцы переносили без единого звука протеста. Мария, Мария. Старая добрая Мария Лейтская... Умерла несколько лет тому назад. Ах, вот оно что! У нее тоже был сервиз "Арлекин". Такие же большие разноцветные чашки. Черные, желтые, красные и мрачноватого, на его взгляд, красновато-коричневого оттенка - ее любимого. У нее даже был рокингемский чайный сервиз с золотой росписью по красновато-коричневому фону.
– Да, - вздохнул мистер Саттертуэйт, - вот это было время! Выпить, что ли, здесь кофе? Разумеется, он на три четверти будет состоять из молока, а остальным окажется сахар, но все лучше, чем ничего.
Он вошел внутрь. Трактир был почти пустым.
– Видимо, - решил мистер Саттертуэйт, - для любителей чая еще не пришло время. Впрочем, оно, похоже, и вовсе уже прошло. Кто теперь пьет чай? Разве что старики, да и те у себя дома, В углу шепталась какая-то парочка, за столиком у стены лениво сплетничали две женщины.
– А я ей говорю, - важно и мрачно изрекла одна из них, - что так не годится. "Я этого не потерплю", - так ей прям и сказала. Вот и Генри со мной согласен.
– Бедный Генри, - подумал мистер Саттертуэйт.
– Попробовал бы он не согласиться. На редкость отталкивающая особа. Подружка, впрочем, не лучше.
Он отвернулся и подошел к прилавку магазина.
– Можно взглянуть?
– Конечно, сэр, - услужливо ответила продавщица.
– У нас как раз очень хороший товар.
Мистер Саттертуэйт принялся рассматривать разноцветные чашки. Повертел в руках одну, вторую, снял с полки молочный кувшин, полюбовался фарфоровой зеброй; провел пальцем по очень даже недурной пепельнице... Услышав звук отодвигаемых стульев и обернувшись, он увидел, что сельские леди, продолжая сплетничать, расплатились и двинулись к выходу. Как только они вышли, в дверь вошел высокий мужчина в темном костюме и уселся за освободившийся столик спиной к мистеру Саттертуэйту. Со спины человек казался стройным и сильным. Впрочем, из-за скудного освещения трудно было сказать с уверенностью. Обычная фигура, возможно, немного мрачная. Мистер Саттертуэйт снова повернулся к прилавку.
"Надо бы купить что-нибудь, - подумал он, - а то неудобно перед продавщицей".
И в этот момент солнце наконец вышло из-за туч. До этого мистеру Саттертуэйту как-то не приходило в голову, что магазин кажется мрачным из-за недостатка солнечного света. Он вспомнил, что за все время поездки солнце так ни разу и не выглянуло. Теперь же, когда в разноцветное, похожее на церковный витраж, окно ворвались лучи солнечного света, фарфор заиграл всеми цветами радуги.
"Сейчас такие уже почти и не встретишь", - подумал мистер Саттертуэйт, разглядывая окно.
Солнце, залившее трактир, сыграло странную шутку с костюмом сидевшего у стены мужчины, расчертив темную ткань светлыми ромбами красного, синего, зеленого и желтого цвета. И неожиданно для себя мистер Саттертуэйт осознал, что перед ним тот, кого он надеялся найти. Интуиция не подвела его. Теперь он знал, кто сидит за столиком. Знал настолько хорошо, что ему не нужно было даже взглянуть ему в лицо, чтобы убедиться в своей правоте. Он повернулся спиной к прилавку, подошел к столику и, обойдя его, уселся напротив мужчины.
– Доброе утро, мистер Кин, - сказал он.
– А я ведь знал, что это вы.
– Вы всегда все знаете, - улыбнулся тот.
– Давненько не виделись, - заметил мистер Саттертуэйт.
– Разве время имеет значение?
– осведомился мистер Кин.
– Нет, наверное. То есть конечно нет.
– Позвольте предложить вам что-нибудь прохладительное.
– А оно, думаете, здесь есть?
– с сомнением спросил мистер Саттертуэйт. И только не говорите мне, что пришли сюда за этим.
– Откуда человеку знать, зачем он пришел куда-то?
– Знаете, - улыбнулся мистер Саттертуэйт, - а я уж почти и забыл вашу манеру общаться. Как вы меня вечно подталкиваете и заставляете думать. Или делать.
– Я? Заставляю? Помилуйте! Вы и сами всегда прекрасно знали и что делать, и почему делать именно это.
– Да, но только когда вы были рядом.
– О нет, - небрежно отмахнулся мистер Кин.
– Я здесь ни при чем. Вы же знаете: я просто проходил мимо - только и всего. Прохожу и сейчас.
– Мимо Кингсбурна.
– Мимо Кингсбурна. А вот вы - нет. У вас есть цель. Верно?
– Ну да. Собираюсь навестить старого друга - не видел целую вечность. Теперь он уже совсем старик, недавно у него был удар - едва оправился. Так что кто знает...
– Он живет один?
– К счастью, уже нет. Его семья вернулась из-за границы. Точнее, то, что от нее осталось. Так что вот уже несколько месяцев они живут вместе. Знаете, я так рад, что наконец их увижу! Я ведь не всех даже знаю.