Че Гевара. Книга 1. Боливийский Дедушка
Шрифт:
– Кому – им? Даже не знаю, откуда посылка. Я ничего не ждала. Хоть обратный адрес посмотреть, а?
Из подсобки Ириша вернулась в полном недоумении, вертя в руках небольшой, усеянный штампами сверток.
– Обратного адреса нет, – растерянно сказала она. – Только город… и страна.
– Страна?
– Боливия. Город – Камири.
Девушки недоуменно уставились друг на друга.
– Замечательно, – мрачно проговорила Юлька. – Мне приходит посылка из Боливии… Понятия не имею, какого черта мне приходит посылка из Боливии, но я ее даже получить не могу… Даже не могу узнать, что в ней!
Она почувствовала, как к горлу подступают слезы. Как будто на Новый Год тебе обещают елку и деда Мороза, а вместо этого укладывают спать. Это просто нечестно! Посылка из Боливии! Вот она, только руку протяни…
Ириша отвела глаза, смущенно потеребила сережку и решительно сунула в окошко бандероль. Юлька радостно схватила пакет. Нетерпеливо содрала скотч, поддела ногтями бумагу и вдруг остановилась. Руки тряслись от любопытства, но почему-то было ясно – вскрывать посылку на глазах у всех не стоит. Неожиданно захотелось оказаться дома, в своей комнате, за плотно закрытой дверью. Еще и шторы задернуть. «Кокаин прислали, что ли?» – хихикнул внутренний голос. Смущенная пристальным и нетерпеливым взглядом Ириши, Юлька растерянно вертела пакет в руках, пытаясь приклеить на место оторванный скотч.
– Паспорт давай, – разочарованно буркнула Ириша.
– Я тебе к сережкам браслетик подарю, хочешь? – радостно сказала Юлька, засовывая пакет в рюкзак.
– Хочу, – хмуро ответила Ириша и изо всех сил застучала по клавишам.
Из кухни одуряющее несло имбирем. «Я дома!» – привычно крикнула Юлька и скользнула в свою комнату. Шторы она задергивать не стала, но на кровать села спиной к окну – ощущение, что содержимое посылки надо прятать, не оставляло. Юлька нетерпеливо разорвала пакет, развернула рыхлую, желтоватую бумагу. Небольшой предмет скользнул в ладонь, и девушка тихо вскрикнула от восторга.
Это была фигурка зверька, сделанная из какого-то серебристого металла и подвешенная на тонкий кожаный шнурок. Как-то сразу было понятно, – по мягкому блеску, по ощущению прохлады, исходящей от фигурки, – что это не сталь и даже не серебро, а что-то совсем необычное. Под предметом лежала записка на линованном листочке, явно вырванном второпях из блокнота. Крупные печатные буквы валились в разные стороны, будто автор письма не писал, а вырисовывал их.
«Здравствуй, дорогая Юлия!
Я посылаю тебе эту вещь. Считаю, что ей надо принадлежать тебе. Она есть очень важная.
Храни эту вещь. Никому не говори и не показывай ее.
Будь осторожная. Эта вещь может сделать тебе бред.
С любовью, М.М.»
Юлька недоуменно пожала плечами и сморщила лоб. Попыталась вспомнить кого-нибудь с инициалами М.М. и бросила – среди ее знакомых не было никого, кто бы мог прислать из Боливии такую странную вещь, да еще сопроводить ее настолько невнятным письмом. Что значит – «сделать бред»? «Хорош подарочек, ничего не скажешь!» – пробормотала Юлька и поежилась. Вдруг захотелось все-таки задернуть штору – показалось, что кто-то может подсмотреть, как она сидит с серебристой фигуркой на ладони… Она погладила ее кончиками пальцев. Восхитительный металл – идеально гладкий, почти скользкий, приятной тяжестью отзывающийся в ладони. Чуть покалывало пальцы – то ли иллюзия, то ли особое свойство фигурки. Присмотревшись к предмету, Юлька узнала в нем броненосца. Совершенный броненосец; не живой забавный зверек, а его идея. Чистые и лаконичные линии создавали ощущение чего-то странного, очень далекого, нездешнего – и в то же время смутно знакомого, как будто Юльке приходилось сталкиваться прежде с чем-то подобным. Храни, не показывай, будь осторожна… Еще раз погладив фигурку, она повесила ее на шею, скрыв под футболкой. Стало еще более тревожно и почему-то стыдно и страшно, что о тайном украшении узнает бабушка.
«Детский сад», – пробормотала Юлька и прислушалась. Через прикрытую дверь было слышно шипение масла на сковороде, позвякивание посуды – бабушка готовила свое особенное. Такое бывало редко, но если уж случалось – можно делать что хочешь, она не заметит…
…Можно, например, забраться в бабушкину комнату и нарядиться. Здесь всегда сумрачно – плотные шторы задернуты. Темная тяжелая мебель. Багровый ковер на стене – дед привез его издалека и очень им гордился. Дедушкина коллекция ритуальных масок над большим письменным столом. Черное нутро распахнутого шкафа отражается в зеркале, и на его фоне смуглое Юлькино лицо кажется плывущим по темному пруду бледным пятном. Юльке десять лет. Бабушкино вечернее платье из скользкого блестящего шелка спадает на туфли-лодочки каскадами ткани. Юлька придерживает его, собрав складки на спине в кулак.
Ей хочется быть принцессой – с золотистыми волосами, распахнутыми голубыми глазами и маленькими губками бантиком. Но она не принцесса, нет, скорее Маленькая Разбойница из сказки о Снежной Королеве. Черные глаза, темные крупные кудри, смуглая кожа. Нос тонкий и прямой, зато рот – просто огромный. Юлька вздыхает.
К платью нужны украшения.
Юлька выдвигает ящик комода. Отодвигает в сторону два отреза пестрой, яркой хлопчатобумажной ткани – совсем не похожей на ту, из которой сшиты бабушкины платья и костюмы. В руку попадает патрончик с красной губной помадой – Юлька мажет губы, критически смотрит в зеркало, снова заглядывает в ящик. Приподнимает какие-то непонятные кружева.
Шкатулка. Маленький сундучок из темного дерева, весь в узорчатых ходах, проеденных жучками. Шкатулка кажется маслянистой на ощупь и чуть попахивает дихлофосом – видимо, травили древоточцев. Грубая, копеечная поделка. Единственное, что осталось у Марии от жизни до встречи с дедом Андреем.
Тугая крышка шкатулки открывается с громким скрипом. Внутри – ожерелье из бисера, огромное, закрывающее шею и грудь, с орнаментом из синих, красных и черных ломаных линий, с висюльками из белых и желтоватых ракушек. Под ним – пара золотых колечек, одно – гладкое обручальное, другое – с александритом, странным камнем, меняющим цвет. Нитка жемчуга. Золотые же сережки. Юльке они не нравятся – кажутся скучными и какими-то обычными; ожерелье намного интересней. Непонятно, зачем бабушка носит по праздникам эти скучные железки, если у нее есть такое. Еще интересней – серебристая фигурка обезьяны на цепочке, лежащая на самом дне. Обезьянка сделана из очень гладкого, скользкого и тяжелого металла, от которого чуть покалывает руку. Если бы Юлька была постарше, она сказала бы, что обезьянка совершенна. Ее линии чисты и безупречны, и от нее веет необъяснимой странностью. Сказочная – вот слово, которое приходит в голову девочки. Она тут же надевает кулончик на шею, критически смотрит в зеркало и радостно улыбается. Каким-то волшебным образом с этой обезьянкой она кажется себе намного красивее, чем обычно. Она нравится себе с этой обезьяной – очень нравится. Мальчики должны просто обалдеть… Юлька мельком удивляется – какое ей дело до этих дураков! Однако мысль появляется снова. Может, мальчишки годятся не только на то, чтобы щелкать их линейкой по затылку? В конце концов, люди зачем-то выходят замуж… Юльке слегка странно и любопытно; ей вдруг приходит в голову, что у нее скоро будет грудь, и вообще – она девочка, причем, очень симпатичная девочка. Глаза чуть зудят, Юлька трет их, снова восхищенно смотрит в зеркало – да она просто красавица! И глаза уже не карие – светлые, синий и зеленый, такие яркие, что Юлька даже не знает, какой ей нравится больше. Никакая она не разбойница. Принцесса.
Движение в зеркале за спиной. Юлька оборачивается, радостно улыбаясь, торопясь поделиться открытием с бабушкой – и пронзительно вопит от резкой боли в ухе.
– Никогда не смей трогать эту вещь! – кричит бабушка. – Никогда!
Она тащит ревущую Юльку за руку, непонятно куда, прочь от шкатулки, и в ее глазах, обычно таких добродушных и веселых, нет ничего, кроме страха…
Юлька рыдает от ужаса. Трава зеленая. Вода мокрая. Бабушка добрая… Привычный мир раскачивается, как лодка на волнах. Юльке всего десять. Ей только что запретили надевать это чудесное украшение, даже трогать запретили, накричали, надрали уши… Юлька не знает, почему бабушка так напугалась, и не станет выяснять в ближайшие годы. Никаких выводов, кроме чувства смутной опасности, исходящей от предмета, и глубокого изумления реакцией бабушки.
Крупные слезы текут по Юлькиным щекам, скапливаются в уголках накрашенного рта. Она осторожно трогает их кончиком языка – солено. Очень хочется еще хотя бы разик подержать фигурку в руке, ощутить ее гладкость, почти живую увесистость…
…Масло на кухне зашипело громче, и по квартире поплыл восхитительный запах карри. Юлька сунула руку под футболку и сжала в кулаке фигурку броненосца. Стыд стал понятен – его вызвали воспоминания о детском проступке, навеянные схожестью материала. Однако странно все-таки, что бабушка тогда так раскричалась… «Будь осторожная. Эта вещь может сделать тебе бред». «Никогда не смей трогать эту вещь, никогда!»