Чебурашка
Шрифт:
Боже, ну как так получается, что я все время чувствую себя виноватой и всем обязанной?
Вопросы, вопросы, вопросы… И ни одного ответа.
Я даже не понимала, что именно чувствую. Утратила способность распознавать собственные эмоции. Будто погрузилась на несколько метров под воду, где сквозь вакуум и плотность доносились лишь отголоски чувств, их слабые вибрации, сливающиеся в неразборчивый белый шум.
После ужина в ресторане прошло всего несколько дней, и вот теперь неугомонное семейство выдумало очередной повод собраться вместе. Черт, если бы не Тамара Яковлевна, отказалась бы
Словно подслушав мои метания, женщина позвонила сама. Раздумывая сослаться на простуду или затяжную мигрень, я приняла вызов, и с ходу услышала, что никакие отказы не принимаются. В конце концов ее родной сын возвращается, да еще и с невестой. Я как женщина и как мать просто обязана ее поддержать и помочь с адекватной оценкой потенциальной невестки, ибо сама Тамара Яковлевна боится быть слишком предвзятой, как и всякая свекровь.
Разве можно отказать в подобной просьбе?!
Лучше бы я отказала.
Глава 36
Впереди выходные, а за ними майские, только настроение ни к черту. Оно под стать погоде, что зарядила небесные обоймы серыми пулями и обрушила на сбросивший куртки, вверяясь непостоянному в такую пору солнцу, народ свою мокрую холодную тоску слепым частым обстрелом.
Никаких тебе обещанных прогнозом золотых лучиков и голубого весеннего неба. Лишь тяжелое свинцовое одеяло, плотно укутавшее все еще стылую от совсем недавно растаявших ледников землю, чавкающие под ногами куски придорожной грязи, да беспощадные коричневые брызги, летящие из-под колес заляпанных автомобилей и их бессовестных водителей прямо на пешеходов, теряющихся при выборе, что конкретно прикрывать зонтиками — раскрытые головы, либо тонкие светлые колготки да джинсы.
Ни я, ни Степа предстоящим вечером воодушевлены не были, но все же выглядеть бедными родственниками (особенно учитывая, что теперь таковыми вовсе не являлись) не собирались, а потому посетили парочку торговых центров. На сына тратить деньги с новенькой карточки было легко и приятно, на себя… Тоже в принципе не особо сложно. Разве что только вначале.
А как гласит известная поговорка — лиха беда умереть, а там, как говорится, похоронят.
Сына принарядили довольно быстро, а вот меня… Степа постоянно кривился, не одобряя ни одного из предложенных мною нарядов, а потом и вовсе заявил, что среди серых костюмов старых дев на уж точно ловить нечего и потащил в какой-то подростковый отдел, где «опытный» консультант Алиса, едва ли достигший совершеннолетия, сияя в свете светодиодных ламп розовыми волосами собрала мне по молодежным меркам «годный лук».
Страна чудес, да и только.
На вешалках вещи выглядели совершенно несовместимо. Сомнению, пожалуй, лишь не подвергалась выбранная цветовая гамма. Черный плюс белый. Никаких противоречий. Но вот модели… Все же, поддавшись уговорам Степы, главным аргументом которого стал укор, что мы не на родительское собрание идем (хотя я бы поспорила на сей счет), вынуждена была согласиться на примерку предложенного комплекта.
На меня натянули мягкую трикотажную комбинацию, длиной на целую ладонь выше колена и с вырезом сердечком, подчеркивающем мои восхитительные, если верить
Молодец девчонка. Далеко пойдет с таким талантом к ненавязчивым комплиментам при ее-то работе.
Поверх одного платья надели еще одно. Практически прозрачное, из мягкой сетки в горошек, свободное с длинными рукавами и оборкой по подолу. Ноги упаковали в не очень-то подходящие на мой «старческий» взгляд ботинки, на плечи легла кожаная курточка, а в руку — вполне симпатичная стеганая сумочка.
Увлеченная процессом девочка, войдя в раж, растрепала мои волосы и послала Степу в соседний отдел с запиской, где нацарапала, какого именно бренда и оттенка помаду там необходимо срочно приобрести.
После всех манипуляций из зеркала на меня смотрела молодая девушка.
Да, именно так. Не мать-одиночка. Не учительница-математичка. А молодая очень даже симпатичная девушка, с темными шоколадными глазами и сочными пухлыми губами. В кокетливо-нежном белом платье так необычно контрастировавшим с холодным металлическим блеском молний на черной коже курки и необычной для меня яркой помадой, попавшей в тон тем самым сережкам, что я никогда не снимала и смотрящейся как-никогда ранее уместно.
Удивительным было то, что одежда, подобранная консультантом, не только была удобной, мягкой и приятной, но и вдобавок ко всему не противоречила внутреннему самоощущению. Я не казалась молодящейся теткой, напротив, даже как будто сбросила лет пять.
Поддавшись азарту, я примерила еще несколько платьев, легкий кардиган, брюки, блузку и даже шорты.
На кассе предусмотрительная Алиса грамотно втюхала пару колготок и чулки «по акции», яркий красный зонтик — хит сезона, шарфик, чтобы прикрыть мою «изящную длинную шею» от переменчивого ветра, гелевые стельки, чтобы ножки не уставали в новой обуви и даже брелок — подарок к карте постоянного клиента.
Шопинг, пожалуй, впервые доставил мне удовольствие и поднял настроение. Может быть потому, что не бил по кошельку и не было причин задумываться, как дотянуть до конца месяца после незапланированных трат. А может потому, что я чувствовала себя молодой и привлекательной.
А еще я не могла припомнить, когда вообще с такой легкостью расставалась с целой своей зарплатой. Впрочем, возможно укоры совести настигнут меня чуть позже. Дома.
Но вопреки ожиданиям хорошее настроение даже к вечеру не иссякло, в отличие от дождя, который уступил-таки прогнозу синоптиков и предоставил небосклон алым лучам заходящего за серые высотки и жмущегося к горизонту солнца.
На ужин мы прихватили «Наполеон» из лучшей в городе пекарни, цветущую орхидею в горшке для Тамары и подаренный когда-то мне кем-то из благодарных родителей коллекционный коньяк.
Интересно, что двигало человеком в тот момент, раз он счел такой презент подходящим довольно молодой учительнице?
Калитка добротного двухэтажного коттеджа была не заперта, входная дверь наверняка тоже, но входить без приглашения мы бы не посмели, даже будь она распахнута настежь. Из открытого на проветривание окна слышался смех и веселый неразборчивый гул голосов. Видимо, все уже на месте.