Чеченская обойма
Шрифт:
Отработала вторая смена. Картина все та же. Нас ловят на живца. Автоматчик из-за угла дает длинную очередь над постом, трассерами, а затем снайпер ждет, когда из бойницы раздастся выстрел, чтобы тут же влепить пулю на огонек.
За день, накануне, заступающая смена вместе с предшественниками построила на крыше укрепление, натаскав (пятиэтажка!) мешков с песком. Теперь ребята укрыты надежно и, если сами не допустят глупость, находятся в относительной безопасности.
Территория блокпоста пока открыта, надо будет взять в полку ВВ кран и разгородить на секторы все внутри, чтобы мина или граната не посекла все посты.
Кокс услышал по рации, как работает на нашей волне какая-то группа.
Приморцев, алтайцев администрации краев одели от пяток до макушек, от иголки до рюкзака.
В январе я пришел к Михайлову (бывший глава администрации области. — Прим. авт.)и принес заявку на оплату радиостанций и костюмов «Снег», в которых здесь работает весь спецназ. Для начала удостоился выволочки: что, мол, действуешь кавалерийским наскоком — прямо к главе областной администрации! А потом получил от ворот поворот: денег нет. Конечно, командир ОМОНа и депутат областной думы — не фигура для нашего главы. Как до людей не доходит, что можно самому походить без штанов, если отправляешь на войну своих магаданских парней.
За несколько дней до вылета нам пообещала-таки областная администрация 40 миллионов на отряд и выделила деньги для оплаты вылета. Что ж, вернемся домой, жизнь не кончается, будем хоть в Магадане работать, как белые люди.
Проводили Шулубина. Вот так и узнаёшь людей. Все сопровождающие испарились еще в Моздоке или сразу по прибытии в Грозный. У приморцев остался их сопровождающий — зам. нач. УВД края по кадрам, полковник Яшин, афганец. А у нас — Шулубин, человек сугубо мирный, тыловик. Яшин помогает своим в организации боевой работы. А наш Александр Романович мотался по Грозному и хлопотал, пока не разместились и не обустроились полностью, хотя здесь каждая поездка — серьезный риск. Отправили с ним первые письма домой.
6–7 апреля.
6-го заступили еще на два КПП. Вместе с военными перекрываем дорогу на Шали и Октябрьское. Оружие не возят: «А зачем? Вы стоите на дороге, не опасно. Дома? Конечно, есть оружие, что за мужчина без оружия?»
Молодой лейтенантик делает бизнес. Нарядился в серую милицейскую форму и с каждой машины сливает бензин. Мои хлопцы сначала не поняли, думали, что на какие-то нужды КПП попросил раз-другой. Но когда он проделывал это упражнение весь день, а под вечер к нему приехали чеченцы на «уазике» с двумя бочками, Пионер и Кот так шуганули этих бизнесменов, что тех как ветром сдуло. А лейтехе пообещали морду набить, если он будет создавать нам репутацию мародеров. Я рассказал об этом инциденте командиру полка ВВ, к которому мы прикомандированы. Реакция неопределенная. Пожал плечами, что-то буркнул.
В полку, где мы расположились, все поражаются. Наши ходят выбритые, по форме, ни одного пьяного. «Соточки», которые мы выдаем к ужину в торжественных случаях или после особо нервной работы, в счет не идут. Моим орлам это как слону дробина, и ни один ни разу не добавил, хотя почти у каждого есть заветная фляжка. Если так пойдет и дальше, предупредим массу проблем. Я постоянно достаю личный состав за малейшие
Пока торчал на блоке, начала складываться песенка.
Двадцатый блок — веселый блок, И остальные — не подарок. Свинцовый здесь дают горох К пайку сухому на приварок. Но ничего, держись, браток, Хоть завтра в бой идти опять, Зато не так уж и далек День, когда будут нас встречать.8 апреля.
Снайперы показывают нам все трюки, о которых нас предупреждали. Один работает с лазерным прицелом. Лучом лазил по ребятам. Но дымка и большое расстояние мешают работать с оптикой. Полковник увидел точку на рукаве, она поднялась выше и ушла, а ребята сначала даже не сообразили. А когда она появилась снова, уже были настороже. Задумка простая. Бойцов не видно, зато видна амбразура. Его помощник на скорости, поигрывая лучом от фонарика, пробегает по лестнице двенадцатиэтажки — бывшего института. Если бы наши стали стрелять, то снайперу хватило бы доли секунды, чтобы довести точку и нажать спуск.
Впечатлило. И вылилось еще в две строфы:
Дрожащий красный огонек Ползет от рукава к лицу. И враг готов послать «привет» Чуть-чуть зевнувшему бойцу. Не спи, браток! Ведь дома ждут Отец твой, мама и жена. И им посмертная медаль, Как утешенье, не нужна.Пожалуй, это будет началом песенки. А предыдущие строфы — припевом.
Видели мы и трюк со свечкой. Горящая свеча и кусок зеркала (или стекла), которое от колеблющегося пламени дает блики «под оптику».
Хома отличился. У ребят на другом краю крыши сломалась рация. Он доставил им новую. Когда возвращался, снайпер успел дважды шлепнуть ему вслед. Ребята еще сомневались, были ли выстрелы. Мы с Танкистом днем посмотрели: два свеженьких скола на бордюре, рядом с отдушинами.
Вроде невелик подвиг. Но желающие могут повторить этот рывок на 50 метров, с препятствиями, в темноте и под выстрелами. Когда от одного ощущения оптической сетки на спине пробивают мурашки до спинного мозга.
Опять «отличился» и Яцек. Это классический кот, который любит гулять сам по себе. Ночью, без броника, в светлом свитере решил прогуляться в туалет. Только вышел из блока, тут же рядом шлепнула пуля. Будет урок. Парень неплохой, но о дисциплине имеет весьма приблизительные понятия.
Возле нас постоянно проходит дворами группа 5–6 человек. Пройдут к пятиэтажке с краном, постреляют из автомата в сторону комендатуры, а затем в нас, и ждут, когда завяжется перестрелка, чтобы под шумок поработать по вспышкам.
Наши молчат, и это, похоже, начинает их нервировать. Провокации становятся все более наглыми.
Не забыть отметить. Олень и Старый при проверке документов задержали двух молодых парней. Один — с турецким паспортом. Другой — с обычным, но оказался родственником одного из самых важных дудаевцев. Сдали их в комендатуру. ФСК очень заинтересовалась. Ребята в комендатуре говорят, что, может быть, удастся обменять их на наших пленных.