Чего боятся ангелы

Харрис К. С.

Джем Каммингс кивнул, втыкая в землю лопату. Лавджой отступил назад.

– У скольких людей был ключ от этой двери?

– Точно не знаю. Вам надо бы потолковать с преподобным Макдермотом. Сейчас он, наверное, у себя дома.

Лавджой кивнул и пошел было прочь, но тут его посетила одна мысль.

– Минуточку. Вы видели отпечатки мужских ног?

– Оно так.

– Вы уверены?

– Да конечно. Хотя я и прожил в городе Лондоне лет сорок, да вырос-то я в Честере. Мой папаня был егерем у лорда Брокстона и учил всю малышню читать звериные

следы. Так что и людские читать могу. Из церкви шли две пары мужских следов. Тут сомнений никаких.

ГЛАВА 53

Себастьян уселся на край щедро украшенного резьбой рабочего стола лорда Джарвиса, покачивая ногой и направив пистолет в грудь толстяка.

– Не делайте глупостей, пожалуйста.

– Мне это не свойственно, – сказал Джарвис, быстро переводя взгляд с Себастьяна на выходящее в сад высокое окно и обратно. – Вы заляпали грязью мой ковер.

– Пришлось. Это последствия моего недавнего разговора с лордом Фредериком Фэйрчайлдом.

Джарвис привалился спиной к запертой двери и скрестил руки на массивной груди.

– Да? Это заявление должно что-то значить?

– Лорд Фредерик сказал мне, что вы предъявили принцу Уэльскому одно из откровенных писем лорда Фредерика некоему молодому человеку из Министерства иностранных дел. Насколько я понимаю, вы заставили принца поверить, что это письмо найдено у французского агента по имени Лео Пьерпонт. Что, честно говоря, весьма любопытно, поскольку Рэйчел Йорк украла их у Лео незадолго до того, как ее убили в прошлый вторник.

Полные губы Джарвиса скривились в улыбке.

– Неужели?

– Не надо, – сказал Себастьян, спрыгивая со стола. – Не испытывайте мое терпение. У меня был долгий и тяжелый день.

Насмешливый взгляд Джарвиса скользнул по мокрому и грязному дешевому платью молодого человека.

– Оно и видно.

Себастьян стряхнул с рукава соломинку.

– Как вы узнали, что Рэйчел Йорк работает на французов?

– В городе не многое происходит без моего ведома.

– И что вы сделали? Предложили ей защиту от ареста, если она согласится сотрудничать с вами, чтобы свалить лорда Фредерика?

– Смерть предателя – такая грязная и мучительная штука. Поразительно, на что только не идут люди в надежде избежать подобных неприятностей. – Джарвис кивнул на граненый хрустальный графин, греющийся на столике у камина. – Вы ведь не застрелите меня, если я осмелюсь налить себе стаканчик бренди?

Гобеленовая сонетка висела с другой стороны каминной полки. Себастьян улыбнулся.

– Конечно. Если вы не забудете о моем предостережении насчет глупостей.

Он смотрел, как толстяк пересекает комнату. Если Джарвис обнаружил связь Рэйчел с французами и убедил ее работать на него, то легко можно понять, почему последние недели девушка так нервничала.

Джарвис подошел к графину и медленно взял его с подноса.

– Значит, Рэйчел украла письма у Пьерпонта и передала их вам, – сказал Себастьян.

– Письмо, – поправил его

Джарвис. – Рэйчел передала мне только одно письмо.

– А остальные документы? Их она тоже взяла по вашим указаниям? Или это была ее личная инициатива, потому вы и убили ее? Поскольку она обнаружила нечто, чего не должна была знать?

Джарвис тихо рассмеялся.

– Неужели вы серьезно думаете, что я снизошел бы до убийства этой шлюшки?

– Вы знаете – да.

– Но зачем? Она доставила мне необходимое письмо. Хотя, признаюсь, оно было не столь компрометирующим, как я надеялся, но в конце концов сослужило свою службу.

– Понимаете ли, меня озадачивает только одна вещь. Рэйчел Йорк украла у Пьерпонта с полдюжины писем лорда Фредерика, но вам передала лишь одно. Так что она сделала с остальными?

Красное, самоуверенное лицо Джарвиса не дрогнуло. Но Себастьян заметил в его глазах проблеск изумления.

– Не знаю, и мне нет до них дела.

– Но ведь в этом городе не многое происходит без вашего ведома. – Себастьян смотрел, как Джарвис наливает себе изрядную порцию бренди. – И вы прекрасно знаете, что солгали принцу. Лорд Фредерик мог быть до идиотизма неосторожен, но на французов он не работал.

Джарвис заткнул графин хрустальной пробкой и поставил его на место.

– Правду слишком переоценивают. Страна не может продолжать жить с сумасшедшим королем на престоле, и все с этим согласны. Нам нужно регентство. Но регентство угрожает тем, что виги могут перехватить власть. И что тогда? Они захватят власть над величайшей, счастливейшей нацией в истории, которой восхищается мир, и уничтожат ее! И все во имя пустых, безапелляционных французских принципов вроде «равенства» и «свободы». Это безумие приведет только к хаосу, смятению и нарушению общественного порядка. Вот единственная правда, которая имеет значение.

– Я слышал, что Принни уже объявил о своем правительстве. Он решил оставить сэра Спенсера Персиваля и тори.

– Это так. Виговского правительства не будет, никакие мирные переговоры с французами, реформы парламента и католическая эмансипация нам не грозят.

– Не думал, что Принни так легко отвернется от своих друзей.

Джарвис коротко хохотнул.

– Дружба принца с вигами всегда исходила из стремления вздорного сына досадить отцу, а не из настоящей приверженности принципам партии.

Себастьян знал, что это правда. Несмотря на налет современности, принц Уэльский был точно таким же упертым ненавистником католиков и ярым монархистом, как и его отец, Георг III.

Джарвис подвинулся поближе к камину, словно желал погреться. Над камином висело огромное полотно в тяжелой золоченой раме – групповой портрет лорда Джарвиса с женой, матерью и дочерью. Себастьян видел его раньше в виде эскиза в мастерской Джорджио Донателли.

– Вы говорите, что вам не нужна была смерть Рэйчел Йорк, – сказал Себастьян. – Но она знала достаточно, чтобы разоблачить ваши хитроумные махинации.